 |
|
|
|
|
|
6. Делаем виртуальную реальность
|
 Часть 1. Экспозиция к главе |
|
|
|
|
|
|
|
|
Эпизод 1. Женька встречается с Игорем сразу после того, как Леха, Пусякин и Полина исчезли в недрах кафе
Женька, оглушенный нежданной встречей с Полиной и таким же неожиданным расставанием, стоял у кафе и смотрел, как капли начинающегося дождика неровно окропляют крышку люка.
Он пытался сообразить — как ему лучше поступить: поспешить за командой юниоров, которая так шустро закатилась в заведение, или дождаться Игоря.
Понтюзо, которого с намеком вручила ему Полина, не проявлял никаких признаков нетерпения. <…>
См. 
В кармане куртки завибрировал мобильник. Пропустив несколько звонков, незадачливый ухажер достал трубку (найти какое-нибудь небуквальное действие, а не «достал трубку»)
— Алло, Женька! Ты где? — раздался из динамика голос Игоря. Все время используются буквальные глаголы. К тому же «раздался» — это еще и нединамический глагол. Здесь нужно описать такое действие звонка, которое потянет за собой другое действие — реакцию Женьки. Голос Игоря охарактеризовать
— В Караганде, — буркнул Женя.
<…>
— Че такой сердитый?
— Полинку встретил, — помолчав, пожаловался Женька. — В обществе твоего братца и якобы больного гриппом Пусякина. Вся эта троица уже в кафе.
— Да вернется, никуда не денется, — успокоил его Игорь. — А с кем они пошли? С Чарликом? (Игорь даже не удивился, не отреагировал на то, что троица в кафе — недостоверно. Расширить диалог. Как Полина тут оказалась? Они знакомы с Лехой? Пусякин там каким боком? Пусть Игорь и Женька поговорят об этом)
Диалог насытить богатой авторской речью
— Полинка для них собак своих привела.
— Значит, твоя раскрасавица с ними усвистала? — усмехнулся Игорь, чем окончательно разозлил друга. — Слушай, мне Чарли надо найти. Может, подключишься?
— Интересное дело, — возмутился Женька. — Собака, значит, дороже человека? А вдруг с Полей что случится?
— И как мы в кафе проникнем бессобачные?
– У меня на руках живой пропуск — виляет хвостом и <…>
— Давай так. Встретимся у кафе. Я скоро буду, — предложил Игорь.
— Я и так тут!
<…>
|
Творческая задача по эпизоду 1
А. Написать стремительный диалог, с юмором, в котором ничего лишнего: герои встречаются у кафе, обмениваются ценными новостями.
В. Придумать такой разговор, чтобы он начался, когда Женька стоит один у кафе, а кончился, когда к нему подошел Игорь, еще продолжая говорить с Женькой по телефону.
С. Ввести отношения улицы и таксы.
На что обратить внимание.
На психологическое состояние ребят. Откуда пришел Игорь, какие чувства распирают Женьку, — все это надо наметить «не в лоб», а несколькими штрихами. Можно использовать прием «упоминания вскользь», который, как правило, расширяет текст.
5 строк авторского текста про превратности судьбы, про закон подлости в действии. Если начинает не везти, — Женька знал — невезуха может разойтись не на шутку. Может, сюда вставить историю Женьки и Полины? |
|
Эпизод 2.
Женя тихонько приокрыл дверь в кафе, прислушался — ни звука, сошел со ступенек и принялся расхаживать в ожидании Игоря. За маетой пришельца равнодушно следила трехцветная кошка. Уютно подвернув под себя лапки муфточкой, она устроилась на карнизе: мордочка выражала покой и довольство. Но через минуту узенькие полоски кошачьих зрачков вдруг расширились до круглых монеток — за Женькой вырос Понтюзо.
<…> прыгнула на крыльцо и застыла в позе «Мухтар на границе».
— Закурить есть? — спросил Женька, как только приятель приблизился /куда?/ Вообще-то он не курил. И Игорь тоже. Но именно эти слова говорят герои фильмов в подобной ситуации. Так что вопрос был риторическим
<…>
— Нашел свою Полинку?
— Нет, — коротко и угрюмо ответствовал Женька.
Слушая ироничные комментарии друга, он мрачно пристегивал поводок к ошейнику Понтюзо.
— Да погоди ты, Отелло, — оттеснил его плечом Игорь. — Я и сам волнуюсь за этих чудиков, еще и девушку с собой потащили.
При этих словах Понтюзо вильнул хвостом и выразительно посмотрел на студентов.
— Ну что, Понтик, выходим в открытый космос? — кивнул собаке Игорь и шагнул внутрь, второпроходцем как всегда двинулся Женька.
<….> |
Творческая задача по эпизоду 2
Здесь нужно понагнетать переживания Жени, его мысли о Полине, которая узнала про его обман. Передать это через сцену с кошкой.
Кошка и Понтюзо не должны повторять сцену с Чарликом. Понтюзо (ау, зоопсихологи!) обладает иным характером, чем Бомбицина, которая в прошлой главе ушла в кафе с Лехой и Пусякиным. Бомбицина — стремительная, а Понтюзо наоборот. Но не зеркальте сцену с заторможенным Чарликом в какой-то из предыдущих глав. Что-то нужно иное. Может, пусть Понтюзо напомнит Женьке его самого, а кошка — судьбу?
Куцая сцена. Добавить улицу, закончить сцену с кошаком, расширить диалог Жени и Игоря, расукрасить, встречу их, пусть поговорят на другие темы, но все время возвращаются к троице.
Пусть Игорь расскажет про статую.
|
|
Эпизод 3. Игорь и Женька входят в кафе, их встречает Голос
— Вы собак клонируете, что ли? — Голос был явно в хорошем расположении духа.
— Здравствуйте! Будьте добры, не подскажете ли нам… только что сюда проследовали барышня и двое молодых людей, — как бы их догнать? — до приторности вежливо заговорил Игорь, чувствуя, как ему сверлит затылок Женькин ироничный взгляд.
Голос был слоовохотлив:
— Ну-у-у… Их уже не догнать. Но вам, юноши, могу предложить не менее интересные маршруты — на выбор: хотите — в тюрьму (над одной из дверей загорелась буква), хотите — в камеру пыток (другая вспыхнула уже в конце коридора).
— Впечатляющее меню, — отозвался Женька. Он явно не разделял игривого настроения Голоса. — Спасибо, как-нибудь в другой раз.
— Не нравится? Ну хорошо, вот еще вариант: армия! (замигала третья литера).
— А у вас тут отсрочки не работают? Вообще-то мы студенты, — сказал Игорь, чтобы хоть что-нибудь сказать, при этом что-то быстро обдумывая, — и тут же неожиданно согласился: — А давайте нам все сразу, пусть будет три в одном: и армия, и тюрьма, и пытки.
— Ты чего, — толкнул его в бок Женька, — на подвиги потянуло? Ты хоть представляешь, что там может быть, да еще в одном флаконе? Может, чего попроще для начала?
— Молчи, потом все объясню, — буркнул Игорь.
— Ну так вы выбрали, молодые люди? Или еще сомневаетесь?
— Выбрали, — подтвердил Игорь. — Но если вы так любезны, может быть, объясните нам, что к чему за этими дверями — ну, для начальной ориентации и все такое.
Он попытался использовать добродушное настроение Голоса, помня, что Леха записал его в «свои».
— На это не уполномочен, — отрезал Голос.
— А кто уполномочен? Кроме вас-то здесь никого, — встрял Женька. Его уже начинал не на шутку раздражать весь этот цирк.
— Ваша дверь под буквой «Веди», — бесстрастно изрек Голос и как будто тут же выключился — такая наступила тишина.
— Ладно, пошли, — и Игорь слегка дернул собачий поводок.
Эпизод 4. Игорь и Женька в комнате виртуальной реальности
Потешно звеня медалькой, мелкой упругой рысцой Понтюзо уверенно повел своих спутников по широкому и светлому коридору. Справа и слева — все тот же уже знакомый Игорю «дверной» пейзаж, который казался бы однообразно-унылым, как в общежитии, если не знать, что за каждой из дверей — непредсказуемые сюжеты. И это знание будоражило наших героев предчувствием очередного приключения.
— Ну так объясни, какая муха тебя укусила, что ты решил выбрать весь этот подарочный набор? — напомнил Женька, пока шли по коридору.
— Понимаешь, я подумал, что это шанс, который нельзя упускать. Конечно, рискованно, но зато мы можем за один раз узнать столько, что, может, больше не понадобится сюда таскаться. Так что держись, — Игорь хлопнул друга по плечу, — нас ждут великие дела.
Женька только скептически усмехнулся.
Понтюзо остановился перед дверью с загадочным рисунком: ангел и черт с двух сторон держали букву «В».
— Ну, вперед? — взялся за ручку Игорь.
— Погодь, — Женька достал планшет и стило, начал срисовывать литеру и фигурки. — Пригодится! — и, не отрываясь, как бы по ходу дела, пробормотал: — Игорян, ты слышал, раньше у каждой буквы в кириллице было свое числовое значение? Вот эта — «Веди» — между прочим, означала двойку.
— И что?
— Примета плохая.
— Что-то тебя сегодня на пессимизм пробило. «Веди» — это знать и ведать. Нам как раз это и нужно.
— Полезное пояснение. Но двойка!
— Диалектическое единство противоположностей — добра и зла, — с деланным пафосом изрек Игорь. — Без этого ничего не изведаешь по-настоящему. Не дрейфь, поздно сдавать назад, уже ввязались.
Эпизод 5
Игорь толкнул дверь. Понтюзо пропустил друзей вперед и тут же улегся возле порога.
С первого взгляда помещение напоминало новейший компьютерный центр: плазма, аппаратные блоки на блестящих металлических косолях, распределительные ящики за стеклом, мигающие и напичканные кабелями шкафы. При всем обилии аппаратуры пространство казалось просторным, даже как будто с пустотами. Только необычна была форма помещения: два овальных кабинета, разделенных прозрачной полуперегородкой, с общей широкой стеной напротив; перегородка не смыкалась со стеной — оставался довольно широкий проход из одного кабинета в другой; в глубине каждого «овала» — густо «навороченное» кресло, отделанное черной кожей и пластиком, наподобие то ли массажного, то ли зубопротезного, то ли космонавтского, с кучей оборудования, назначение которого сразу было и не понять.
Оба кресла обращены к плоской общей стене, представлявший сплошной, от пола до потолка, плазменный экран. «Вот и оно — ˮ ведиˮ » — оценив планировку, сообразил Игорь. И пара кабинетов — будто специально для них. Похоже, выбор буквы и двери был предопределен: как бы они ни выбирали, от «веди» им никуда было не деться — никакая другая «буква» таким расположением для двух посетителей не обладает. «Здесь и свобода выбора — тоже иллюзия» — не без досады подумал Игорь, вспомнив свою решительность, когда, как ему казалось, он сам выбирал, куда идти.
Матовый рассеянный свет сочился как будто из самих стен, от пола, от мебели и всей обстановки. Было светло, но неярко, все в серо-голубых тонах, с черными акцентами столешниц и предметов и поблескивающим полированным металлом («Стильно» — невольно отметил Игорь), причем освещенность слабела к потолку, так что верхняя часть помещения была как бы растворена в ровном полумраке, а крупные плиты пола из какого-то непонятного материала — то ли стекла, то ли металла — отливали приглушенным глянцем, как подсвеченные изнутри.
Пока друзья озирались, слегка ошарашенные интерьером этого «веди», плазменная стена засветилась, по краям замелькали символы загрузки и появились два изображения кресел, точь-в-точь как в овалах кабинетов. Изображения завертелись, под ними высветилась полоска загрузочной шкалы, замелькали проценты.
— Игорян, нас, похоже, приглашают, — и Женька, торопливо набросав в своем планшете план помещения, направился за перегородку к креслу в соседнем кабинете. Игорь подошел к ближнему.
Над спинкой кресла был смонтирован шлем с затемненным блестящим забралом — сейчас он был откинут, как крышка кофейника; подлокотники и подножки утыканы какими-то датчиками с множеством отходящих от них кабельных проводок.
Игорь осторожно устроился в кресле. Шлем тут же плавно надвинулся ему на голову, как это бывает в парикмахерских, когда надевают на голову фен-сушилку, а запястья и лодыжки мягко обхватили модули с датчиками. Это было неожиданно и неприятно, как будто попал в капкан, и Игорь инстинктивно подался из кресла. Шлем и модули моментально разомкнулись и вернулись в первоначальное положение, но не так резко, как дернулся Игорь, так что шишку о шлем он все-таки себе набил. Потирая ушибленное место, Игорь снова осторожно уселся в кресло, но теперь уже спокойно позволив ему себя «законтачить». |
А. Описать вход в кафе и встречу с Голосом, не повторяя впрямую приемы, которые использовались раньше.
В. «Поговорите» ребят с Голосом. Узнайте у него что-н. важное для сюжета.
С. Объясните вскользь какую-либо сюжетную деталь. Ищите эти вопросы внутри себя (что неясно вам — неясно и читателю). Выберите любой сюжетный подвис и с помощью «упоминания вскользь» введите этот мотив в текст.
На что обратить внимание
Очень странно, что герои не задают вопросы — ни друг другу, ни Голосу, ни Статуе. Они даже не размышляют над фактами. Откажитесь от недоразговоров. Вложите в уста хоть одного героя внятное высказывание.
Ящерица, трехцветная кошка, почему «кафе» и много др. вопросов возникает во время чтения. Наверняка, они есть и у вас. Ваш мысленный диалог — это и есть диалог героев. При написании текста следите за своей «внутренней картинкой», она вас выведет на нужные слова. Творческая задача по эпизоду 3 и 4
А. Написать диалог героев при входе. Впустить ребят вовнутрь и описать обстановку комнаты виртуальной реальности, которая имеет форму выбранной вами буквы. Например, если вы выбрали букву «Веди», в комнате могут быть два обычных угла и два скругленных, образующих ниши, разделенные между собой небольшой перегородкой.
В. Включить в эпизод приметы из прежних глав — ящерицу, Стражника или что-то иное, что свяжет главу с предыдущими.
С. Примените одну их улик так, чтобы она сработала (учитывая, что аквамарин остался у Лехи).
На что обратить внимание
Текстовая материя, которая дана как основа, ведет на неопределенный сюжет, — она пока вялая и бесформенная, «ни о чем». И так ее можно разыграть, и эдак. Обычно это происходит, когда нет внутренней идеи, которая ведет события, и авторы просто дотягивают героев до следующего эпизода, в который те должны устремиться. Получается — механический набор состояний.
Например, чтобы «подвести» к Медиуму, авторы присваивают Игорю такую реплику про шлемы: «Сломанные, наверное. Да ну их, Жека. У нас дел полно, а мы тут расселись. Не ровен час Медиум явится, начнет страху нагонять».
Это — самый простой ход. И к тому же, малообоснованный. «Дел полно» — каких? Автор явно не успел продумать эти дела.
Творческая задача может быть сформулирована так:
Надеть на героев шлемы и вывести на Медиума, придумав зацепку, которой читатель заинтересуется. |
|
Осмотревшись, молодые люди поняли, что находятся в «натуральном» компьютерном клубе: потолок холла отливал тусклым блеском нержавеющего металла, на стенах красовалась аэрография.
— Ух, ты! Я такой даже в «Дефолт-сити» не видел, — оценил интерьер Игорь.
— Господа ламеры, вы находитесь в комнате «Виртуальная реальность», — раздался искаженный динамиком голос.
— Это он нам, что ли? — скривился Женя. — Эй, кто тут ламер? Тоже мне волшебник Гудвин.
— Да ладно тебе, — шикнул на него Игорь. — Ты, и правда, кудвакер никудышный, тебе лучше в джедаи податься, мечи лазерные собирать. Пошли, куда велено. Плохо. Очень.
Не складывая планшет, Женя вынул откуда-то взявшуюся рулетку и ловким махом замерил расстояние от стены до стены, от пола до потолка. Рулетка в руках друга вызвала зависть Игоря — ею можно было проводить замеры без помощи напарника, — лента фиксировалась по нажатию на кнопку.
— Где взял?
— Подарок, — буркнул Женька.
Помещение, в которое они беспрепятственно попали, имело четыре угла: два обычных и два скругленных, образующих ниши, разделенных между собой небольшой перегородкой.
Игорь обошел комнату по периметру и обнаружил в каждой из ниш по мягкому кожаному креслу, а на их сидениях — какое-то снаряжение с проводами и джойстиками.
— О, Женька, рули сюда, — позвал он приятеля. — Тут шлемы с наворотами.
Раз уж мы связались с виртуальной реальностью, то сочинить обстановку в духе научной фантастики, колоритно описать «внешность» этой комнаты и ее особенности — цветовую гамму (серебряный цвет преобладает), электронную обстановку (провода, переключатели). Сейчас комната выглядит как компьютерный клуб трехлетней давности. Предлагаю опередить время — пусть показ кина будет на стенке, пусть девайсы будут в размер ладошки, придумать, как все будет через десять-двадцать лет. См. картинки на с. 1.
— Вот это вещь! — услышал он в шлеме Женькин восхищенный возглас. — Я однажды такой же комплекс испытывал на тренажере, был пилотом виртуального истребителя. Там трехмерное видео, квадрофонический звук, система отслеживания движений и жестов для приведения их в соответствие с законами искусственного мира.
— Да это барахло спишут в утиль лет через десять, — Игорь нащупывал руками встроенные в подлокотники джойстики. — Видео скоро научатся передавать прямо на зрительный нерв. И останется такому шлему транслировать запахи для поклонников кулинарных шоу.
— Ну что, проверим, как оно работает, пока еще не утиль? — Женька, не дожидаясь ответа, защелкал джойстиком на своем кресле.
— От винта! — Игорь тоже уже ощущал легкую дрожь азарта. — А девушки и все остальное, стал быть, потом.
Эпизод 3. Ребята надели шлемы и погрузились в виртуальную игру ККИ Нарисовать карту комнаты веди, согласовав ее с картами др. глав
7. Интерьер «ведической» комнаты и впрямь напоминал кабину пилотов фантастического звездолета: потолок тускло отливал серебристой сталью, в стены были вделаны небольшие иллюминаторы, внутри которых ребята разглядели некое подобие проекционной системы. Женька тут же распахнул свой планшет и что-то подправил в чертеже.
<….>
Друзья хлопнули друг друга по плечу, разошлись по нишам, утопли в креслах и приготовились к сеансу виртуальной игры. Но ничего не происходило. Игорь поднял пластиковое забрало.
— Женька, ты чего-нибудь видишь? — крикнул он.
— Не-а, глухо, как в танке, — донеслось из соседней ниши. Женькин голос из-под шлема казался сдавленным, неживым. Игорю стало не по себе: представилось, что кто-то пустит в их «черепные коробки» ядовитый газ, или током шибанет.
— Сломанные, наверное. Да ну их, Жека. У нас дел полно, а мы тут расселись. Не ровен час, Медиум явится, начнет страху нагонять.
— Ой, Игорян, пошел контакт! Ты прикрой забрало, там картинка появилась, — радостно сообщил Женя.
Вместо угадывания слова «Медиум» пусть будет «введите данные» (чтобы не было переклички с канделябрами из прошлой главы.
Темная пелена внутри шлема пришла в какое-то движение.
— Ты меня слышишь? — раздался в наушниках Женькин голос.
— Ага, только ничего не вижу, — ответил Игорь. — А, вот, пошло: картинки какие-то…
— Я чего тут подумал, скорее всего, какое-то слово ты сказал, вот эти девайсы и сработали. Ты повтори еще раз, только четко, — попросил Женя. (затянуто)
— Слово? — задумался Игорь. — Погоди. А, вспомнил. Ну, держись, жирный. «Медиум!»
— И у меня. Это, по ходу, менюшки-превьюшки. Ну точно: видишь — «Введите данные».
— Вижу. Что вводим? Давай по ключевому слову.
Игорь щелкнул кнопкой джойстика по строке «Медиум». Из глубины виртуального пространства выдвинулась и заняла весь видимый объем цветная живая картинка: село на высоком берегу реки, вдалеке на зеленом лугу мирно пасется стадо коров, слышен лай собак, голоса, с реки ветерок доносит сыроватую свежесть.
Эффект был настолько разительным, что друзья поначалу даже не успели сообразить, при чем тут этот пасторальный пейзаж; но виртуальная реальность тут же переключилась в режим интерактивной анимированной энциклопедии, наподобие мультимедийной серии «Кирилл и Мефодий» — со статьями, картинками и гиперссылками, видео — и звуковыми фрагментами.
— Кру-у-то! СМИ будущего — 5D, с эффектом присутствия: читать, смотреть и даже нюхать дают, — Женька явно был впечатлен эффектом и жаждал продолжения.
<….>
Образовалась живая картинка: село на высоком берегу реки, вдалеке на зеленом лугу мирно пасется стадо коров. Этот пасторальный вид даже немного разочаровал ребят, но виртуальная реальность тут же переключилась в режим интерактивной анимированной энциклопедии — наподобие мультимедийной серии «Кирилл и Мефодий» — со статьями, картинками и гиперссылками, видео и звуковыми фрагментами. <….> |
Язык нужно разнообразить, особенно глаголы. Добавить обстановку комнаты и описать конфигурацию помещения в виде буквы В, — так, чтобы получился зримый образ.
|
|
2013{#27/1/4797}
2009 {#9/4/3017} | | |
|
|
| Часть 2. Введение в сюжет истории жизни персонажа |
Задание для литераторов: монтаж эпизодов. Вмонтировать текст «Медиум. Книга жизни» в виртуальную реальность, которую видят Женька и Игорь. Иными словами, придумать, как именно ребята могли увидеть или услышать этот рассказ. Нижеследующий фрагмент уже литературно оформлен, его не надо переписывать. Нужно только «вживить» его в ситуацию, в которую попали ребята, и органично срастить с предыдущим эпизодом. Написанный вами текст выделяйте курсивом. Задание для редакторов: подготовка справочного аппарата. Подготовить Задание для фотографов и иллюстраторов. Подготовить серию «Медиум». Фотографам. Силуэтные снимки и эксперименты с тенью.
|
|
Эпизод 4. Книга жизни
Статья «Происхождение»
Деревня большая, казенная (черносошная) (1). Отец, Анфим Прасол (прозвище досталось по наследству, так называли скупщиков мяса и рыбы), в новые времена выхлопотал себе право числиться по разряду «торгующих крестьян», оставаясь в черносошных. В соседнем большом селе держал артель, мял и трепал пеньку (2), которую потом пускали на веревки, рыболовные снасти, холстины, а то и просто на паклю, чтобы щели в избе конопатить. Кроме того, скупал по окрестным деревням и продавал в городе овечью шерсть. Подати платили исправно, и прибыток был.
Надел в пяти верстах. Земли было немного, ржи сеяли только на прокорм да на семена, а остальное — огороды; скотины было довольно, чтобы не нуждаться; для работ нанимали половников (3) из окрестных деревень.
Мать из новгородских посадских, моложе отца на пятнадцать лет. Отец, будучи как-то в Новгороде по торговым делам, гостил у тамошнего кожевника, и среди его шести дочерей приметил будущую жену. Сговорились почти сразу: у кожевника дела шли худо, сыновей Бог не дал, а этот хваткий черносошник явно метил в купцы, так что рядиться да кочевряжиться резона не было. Да и девке ладный степенный мужик глянулся.
Первый ребенок умер во младенчестве. Потом долгая бездетность. Мать вымолила поскребыша, когда ей было уже под сорок.
— Мальчик! — сказала бабка-повитуха, передавая орущего младенца отцу. — Да не слепой ли? Взгляд какой-то странный, отродясь такого не видала.
Немигающий взгляд был не единственной странностью ребенка: он почти не плакал, даже когда явно был голоден, и не улыбался, когда родители и нянька пытались его развеселить.
При крещении деревенский священник выронил младенца в купель, чего с ним никогда не бывало, и был потрясен тем, что ребенок, оказавшись на дне купели, не закрывал глаз, а будучи извлечен, не издал ни звука и даже не закашлялся. Поп кое-как закончил обряд, но после этого случая долго постился и в течение месяца каждый день бил по сто поклонов с молитвами, а родителей с новорожденными отправлял для крещения в соседнюю деревню.
Нарекли мальчика по святцам, Аркадием. Но имя не прижилось: мать звала его «дитятко», а остальные, если обращались к нему, старались обходиться как-то без имени, а за глаза — как только не называли, но никогда по имени.
Пошел рано, месяцев семи от роду, а не говорил долго. Только смотрел так, будто о чем-то спрашивал; что велели сделать — выполнял, но на вопросы не отвечал. Соседки, заходившие к матери посудачить, все попытки разговоров с ним заканчивали одинаково — «немтырь» — и торопились отвернуться от этого взгляда.
Заговорил на четвертом году, сразу, чисто, не шепелявя и целыми фразами. Первое, что мать услышала от него, относилось к одной из соседок; та, уже в дверях, сказала обычное, косясь на мальчика: «Немтырь твой так и молчит? Ишь, глядит-то, глядит-то. Ох, наплачешься ты с ним, Дарья», а когда она ушла, сын подошел к матери, прижался к ее ноге и отчетливо сказал: «Пусть она боле не приходит. Она злая».
Общее мнение, что малец «чудной», сложилось сразу, как только он стал выходить со двора. По мере того как мальчонка подрастал, это слово звучало все реже, оставляя на своем месте напряженную пустоту, пока не сменилось на «этот» или «меченый» — из-за большой родинки на правом виске (4).
Ему было лет пять, когда отец впервые взял его с собой на покос. Вечером все косцы спустились к реке ополоснуться. На поемном берегу пасся деревенский табун. Пока мужики плескались, малец исчез. Запалили факелы, кинулись искать. Табун от шума забеспокоился, затопотал десятками копыт. Обнаружили мальчонку среди лошадей. Он вылез, пробираясь между конскими мордами и ногами — цел и невредим, ни одна лошадь его не зашибла (5).
Мать в молодости, стирая как-то осенью белье в реке, застудила ноги, и с тех пор в ненастье они болели, ныли — «крутит и ломит», жаловалась она. Растирала их медвежьим жиром, кутала и даже летом ходила в валяных пимах. Однажды, уже после рождения Аркаши, обратила внимание, что ноги стали меньше беспокоить: наступала очередная осень, и Дарья уже по привычке приготовилась, что опять начнет «крутить и ломить», а оно все не начиналось. Удивилась и осторожно порадовалась.
Как на грех, сын занемог — простыл и слег. Пока выхаживала — недели две — ноги опять стали болеть. Поправился сын — и с ногами полегчало. Тут-то ее и осенило: сынишка любил сидеть, привалившись, у нее в ногах, пока она рукодельничала долгими осенними вечерами. Ничем, вроде бы, особо не занимался, перебирал бирюльки, сопел, но и не уходил, пока мать не вставала. Дарья не поверила бы себе, если бы не этот случай, когда она была лишена целебного тепла сыновнего тельца. И когда она почуяла, что ноги и впрямь выздоравливают, и причина этому ее сынок — волна благоговейной любви накрыла ее, и она, схватив его на руки, плача и тихо смеясь, целовала, тискала его, так что мальчонка немного даже испугался: «Маманя, ты чего? Почему ты плачешь? У тебя болит?» — «Нет, нет, дитятко, вовсе не болит. За что же ты мне послан такой?» — бормотала и прижимала его к груди Дарья.
Лет с десяти его так полушутейно и величали — «лекарем»: чуть кто занедужит — «а вон сходи к Прасолову лекарю» — и впрямь легчало.
Позже, уже отроком, когда «меченый» стал понимать свою силу, соседи частенько захаживали: «Аркадий Анфимыч дома ли? Да че-то Ваську моего лихоманка бьет, не глянет ли?» «Аркадий Анфимыч» приходил, глядел Ваське в глаза, что-то делал руками, что-то давал попить — Васька и очухивался.
Все мальчишечьи затеи осваивал быстро, и то, чему научался, делал лучше и ловчее, так что и старшие мальчики признавали его за равного. В передряги сам не лез, но если его задирали, дрался свирепо, молча, страшно и почти всегда выходил победителем, хотя сложения был самого обычного. Его никогда не видели плачущим, даже если крепко доставалось.
«Чудного» неохотно принимали в игры, потому что, когда он входил в игру, почему-то всякий раз она заканчивалась ссорой. Зато если шли в лес, или в ночное, или вообще куда-то далеко из деревни, — старались зазвать его с собой: он лучше всех угадывал грибные места, никогда не блукал в чащобе, слышал и видел — даже ночью — так, что остальные только диву давались, и ничего не боялся.
На тринадцатом году ему учинили испытание, держали заклад: он должен был принести из леса нож, воткнутый год назад, весной, деревенским охотником в ствол сосны рядом с волчьим логовом, в далеком урочище, куда опасались ходить даже самые отважные.
Было так: охотник, заблудившись, набрел на это логово и спасся тем, что влез на сосну и просидел на ней двое суток, пока волчица, изголодавшись, не увела волчат от логова. Говорили, что нынешней весной ее опять видели там, и опять с волчатами.
Он ушел в лес. Мать хватилась Аркаши, когда наступила ночь, но мальчишки, учинившие спор, молчали. Наутро он принес заржавленный нож и, не сказав ни слова, бросил к ногам спорщиков. Охотник, получив нож обратно, испугался, выбросил его в реку и все бормотал «Нечисто, нечисто».
А собаки его признавали с самых малых лет.
Во дворе были два своих пса, да отцовскую мастерскую охраняли еще два. Когда он только начал ходить и все норовил пробраться за дверь, мать пугала его: «Не ходи, дитятко, собаки съедят». Но однажды, не обнаружив ребенка в горнице, переполошилась и кинулась во двор. Мальчик спал в тени избы, пристроив голову на боку лохматого цепного кобеля. Когда Дарья попыталась взять сына, кобель, всегда смирный с хозяйкой, глухо заворчал, и она, пораженная, отступила.
Потом и отец стал замечать, что когда сын появлялся у него в канатной мастерской, тамошние свирепые псы вели себя с ним как щенки, почти не обращая внимания на старшего хозяина, и только ждали, чтобы младший потрепал их за холки.
Все деревенские собаки при его приближении виляли хвостами и, если он позволял, бежали за ним как привязанные. Только он мог растащить свору дерущихся псов, и при этом на нем не оставалось ни царапины.
Странная связь с этими животными была бы забавна, если бы не пугала. Он никогда не говорил с собаками, не командовал, не произносил никаких слов. Иногда как-то тонко-тонко свистал, если надо было подозвать издалека.
Бывало, забавы ради, на потеху честной публике, он затевал «скоморошьи представления», и деревенские собаки — строптивые, глупые, злые, умные — ходили на задних лапах, искали спрятанные вещи, тявкали сколько нужно раз, чудили по заказам публики. Хозяева собак разводили руками, пытались окликнуть своих псов, но собаки не шли, пока мальчик их не отпускал.
* * *
Одно из таких представлений надолго взбудоражило деревню.
У мужика из бедняков пропала молодая овца. Стадо пришло с выпаса, и овцы недосчитались. В очередь пастушил старший отрок мельника. Искали без толку, следов волчьей расправы с овцой тоже не нашли. Посудачили, посокрушались, миром было решено ссудить мужику в долг — семья у него была большая — и на том забыли.
В субботу на собачьем представлении среди прочих затей «меченый» разыграл сыск пропажи, и вышло так, что как раз собака мельника и притащила обглоданное овечье копыто. Виляя хвостом, пес сел перед мальчишкой, да еще сучил передней лапой, будто подавая для «рукопожатия». Никто не смеялся. Мельник рассердился, в сердцах кричал, что «Прасолов пащенок бесом мечен, небось, сам и свел овцу, раз уж ведает, где копыта», но публика уже молча расходилась.
Деревенский лад был порушен. И хоть «пащенок», вроде, ни при чем и даже правды ради старался, все равно ему почему-то этого не простили. Да и слова мельника «бесом мечен» во всех ушах увязли, будто все только и ждали, чтобы их кто-то сказал вслух.
Забавы кончились. По деревне все упорнее ползли нехорошие толки; бабы шептались по задворкам, судача про мальца, припоминая все, что когда-то было замечено за ним, и приплетая к непонятному, как водится, сплетни и домыслы.
* * *
Мальчик вырос в отрока — молчаливого и замкнутого. Лишь по глазам, когда он поднимал их, можно было догадываться, какие страсти смущали его мятежную душу. За помощью теперь обращались к нему только в крайнем случае, стараясь, чтобы не заметили односельчане; он помогал; но люди потом обходили его стороной, боясь попасть под тяжелый взгляд. Встречались невзначай — были лицемерно приветливы, а отойдя, плевали вслед и крестились.
Сначала он страдал, пытался искать утешения и объяснений у матери.
— Скажи, матушка, чем я им не люб? Худое ли я им что сделал?
Мать как-то сжалась, испуганно опустила глаза, будто давно ждала и заранее боялась таких вопросов.
— Люди темные, дитятко, кто ж их ведает? Ты на них зла не держи — грех.
Он только усмехнулся, и мать поняла: не по уму ей его думы.
Сын взглянул на нее так, что ей стало не по себе, и чуть слышно, но твердо спросил:
— А тебе-то я люб?
Сердце ее упало.
— Да как же, дитятко… — И осеклась.
Хотела броситься к нему, обнять, как прежде, погладить по голове. И не посмела. Сын опустил голову, так что лица не видно было за упавшими кудрями, повернулся и вышел.
* * *
Все чаще приходилось Дарье слышать от людей злые слова о сыне («Не говорила ли я тебе, что наплачешься с ним; гляди, еще и на нас беду накличет»).
Чем дальше, тем трудней было ей оспаривать горластых баб и подвыпивших мужиков, и мать отступила; торопливо и молча, надвинув платок на глаза, старалась пройти мимо злоязыких соседей.
Сын скоро заметил, что и она стала побаиваться его. Когда он в минуту отчаяния утыкался заплаканным лицом ей в колени, она гладила его по голове, едва касаясь кудрей.
Он понял, что и матери он чужой. Бездна одиночества разверзлась перед ним — и он шагнул в нее не колеблясь, не оглядываясь и совершенно равнодушно.
* * *
Теперь достаточно было любой напасти свалиться на деревню — объяснение было готово и только ждало своего часа. Он понимал, что кончится худо; судьбу искушать не хотел, стал поговаривать, что ему надобно идти служить, собирался с отцом при первой оказии в город.
После минувшего неурожайного года «меченый» предостерег, чтобы поберегли зерно, не сеяли под снег. Прислушались немногие.
Зима выдалась бесснежная, весна гнилая — озимые пропали. Пересевать было нечем. Впереди ждала нужда, а то и голод. Анфима и еще два-три двора эта участь миновала. Припомнили потом только Прасолу.
Богатая деревня, пережив два неурожая, приходила в упадок. Увеличенная стрелецкая подать (6) разоряла хозяйства. Только Анфимова торговля шла по-прежнему на удачу, вызывая глухое раздражение всей деревни.
Но когда под осень Анфим, по совету сына, продал всю свою скотину, а следом за этим обрушился страшный падеж и в одночасье погиб почти весь скот и над дворами не смолкали вопли и причитания, — виновного нашли сразу.
В избу Прасола ворвалась озверелая толпа мужиков и баб с кольями и вилами. Дарья попалась в сенях. «Где пащенок?» Она даже не успела повернуться, как оказалась на полу, ее втащили в избу, продолжая избивать. Особенно старались бабы, оттеснив мужей, это и спасло ее от верной смерти тут же, в избе. Мужики рыскали по клетям, на сеновале, спускались в погреб. Никого не найдя, запалили избу и двор. Пламя взялось быстро, загудело, раздуваемое ветром. Едва Дарья выползла из горящей избы, как крыша рухнула. Никого не было на улице, вокруг разоренного двора сновали только мальчишки.
Израненная, обожженная, со сломанной рукой и окровавленным лицом, она за ночь доковыляла до соседнего села, под утро приползла к мужниной мастерской. Анфима и сына не было — они поехали по окрестным деревням за пенькой и должны были воротиться только утром.
Дарью подобрали под дверью мастера из мужниной артели, внесли в цех, уложили на лавку. Когда вернулись Анфим с сыном, она уже едва дышала. Только и успела сказать: «Оставь их, дитятко. Бог им судья, а ты не злобься, не бери греха на душу. Храни тебя Господь». Повернулась к мужу, глянула на него, да так и застыла. Хоронил Дарью Анфим один, сын куда-то пропал в тот же день, как она померла.
Вернувшись с кладбища, Анфим узнал, что прошлой ночью вся деревня сгорела дотла.
|
|
|
|
2013{#27/1/4797}
2009 {#9/4/3015} |
|
|
| |
|
|
|
|
|
| |
