26 глава. Военный совет Частное из общего у нас не выводится. Попробуем пойти другим путем: вывести общее из частного

Глава 26. Военный совет {social}
Среда
 Да, в таинственном кафе не пирожками угощают. Но почему оно избавляется от посетителей, как только те получают в руки улику, — это нашим героям еще предстоит выяснить

История создания этой главы и пожелания к доработчикам


Сразу после обеда в доме Круглова все в полном составе, кроме Статуи, которая позавтракала и снова уснула, собрались на «военный совет». Чарли, ввиду усилившегося аллергического чиха Главного Редактора, был оставлен на привязи у палисадника (к неудовольствию Лехи, который то и дело выглядывал в окно, беспокоясь за своего любимца).
— Мужики… — совершенно серьезно начал Игорь. — В этом так называемом кафе творятся странные вещи. Внешне это совсем небольшое здание, а внутри там столько комнат, словно это дворец какой-то. Лехину досталась башня в несколько этажей, нас с Женькой мотало в каком-то туннеле…

— Я еще в печатне был, — вскочил Леха. — И у ихнего главаря в кабинете был. И уже практически достиг разгадки, как вдруг меня вытурили. Под предлогом, что я недозревший. А теперь неизвестно, может, после некоторых, — на этих словах Леха перевел хитрый глаз на Игоря и Женьку, — там уже ничего и не осталось.
— Судя по экспонатам, которые эти «некоторые» собрали, кафе
старое, — не повелся на провокацию Игорь.
— Возраст улик ни о чем не говорит. Их могли и подкинуть туда, — тускло вклинился Женька. Сегодня он был в минорном настроении: завалил коллоквиум, не встретился с Полиной. А причина всего этого — «чертово кафе».

http://youtu.be/7CV2RxHlmH4

{anketa}

Ввиду усилившегося аллергического чиха редактора Чарли снова оставили на привязи

— Согласен. Копаться нужно не в истории кафе, а в его сути, — кивнул Игорь. — Кому здесь еще не понятно, что там не пирожками угощают? Но пока у нас никаких версий.
— Там пятнадцать комнат, — Леха встал, для важности сунул руки в карманы и вышел к окну (поближе к Чарлику). — В каждой — по улике.
— Да, в двух ты уже побывал. Осталось еще тринадцать. А что мы там ищем? — задумчиво поскреб подбородок Игорь. — Но вообще-то, никто не обещал, что в каждой мы что-то найдем. Нам известно лишь общее число комнат.
— Стопаньки! — возопил Звонарев, которому страшно понравилась одобряющая ремарка «большого» брата. — Я не в двух комнатах был! А в трех! Башня — раз, печатня — два, кинозал — три! Мои добычи: аквамарин, «Ведомости», только из третьей — ни фига. Значит, вывод Игоряна подтверждается — не в каждой комнате выдают «подарки».
— У нас с Женькой, формально, две находки: Статуя и 
медальон, — размышлял вслух Игорь. — Хотя, может быть, Статуя за предмет не считается, она все-таки живой человек, не артефакт.
— Считается! Она — субстанция из кафе! — Звонарев лихо подкатил к двери и прислушался. Тишина. — Она у вас что, весь день дрыхнет?
Игорь кивнул.
— Во дает. 300 лет столбом стояла, не выспалась, наверно, — хмыкнул Леха.
— Давай по делу. Первая полноценная улика — этот камень, — указал Игорь на аквамарин. — Весьма интересная находка. — Он встал с дивана и подошел к столу, где собрались все наличные богатства: конверт с символичным адресом; записка «Ему угрожает опасность», аккуратно пришпиленная к краю конверта (к ней, в свою очередь, прикреплялись мелкие бумажки с пометками); бублик в виде буквы «а» (тот присел на листок с жирнючим вопросительным знаком).



Главная картинка


НикНикыч чувствовал ниточку, за которую надо потянуть

Аквамарин и «Ведомости» возлежали в самом углу, причем газета была прижата к столешнице старой канцелярской чернильницей, которую в кругловском доме издавна использовали как пресс для бумаг. Медальон с синеокой барышней висел на настольной лампе.

— Что это за предметы? Что их объединяет? Для чего они нам?
— Так ведь в записке сказано! Чтобы спасти того, кому угрожает опасность! — от нетерпения Леха чуть не прыгал.
— Бублик — от голодной смерти, наверно, — мрачно пошутил Женька.
— Еще какие версии?
— Может, нам на что-то намекают? — озвучил первую Леха. — А мы, бестолочи, не догадываемся? А в кафе сидит кто-то, кому от нас что-то надо?

НикНик стоял посреди комнаты и ждал, пока все выскажутся (по редакционной привычке он сначала выслушивал мнения, потом говорил сам). Но новых версий не последовало. Установилось долгое молчание.



— Мне кажется, это какие-то подсказки, — напомнил о себе Звонарев.
— Или антиподсказки, — задумчиво проговорил Круглов. — Специально оставленные предметы, чтобы запутать наше расследование. В любом случае, ко всему, что там обнаруживается, стоит подходить с осторожностью. Не спешить с выводами, строить параллельно несколько гипотез, испытывать их и только потом делать умозаключения.

Спина Лехи маячила перед окном и приговаривала: «Не бойся, Чарлик! Я скоро!» Игорь стоял у стола и не мог оторвать взгляд от аквамарина.
Женька раскачивался в кресле и всем своим видом выказывал иронию по отношению к присутствующим и их искренним заблуждениям.
Несмотря на то что все они как бы отвлеклись от основной линии разговора, Николай Николаевич отлично чувствовал — это только настройка. Буквально несколько минут — и завертится, заклюет рыбка.

— Частное из общего у нас не выводится, — продолжил Круглов. — Попробуем пойти другим путем: вывести общее из частного.
— Это как? — Звонарев, послав Чарлику воздушный привет, опустился на ковер и приготовился к мыслительной деятельности.
— Вспомнить отдельные детали и найти то, что их объединяет, — ответил Николай Николаевич.


Медальон с синеокой барышней висел на настольной лампее


— В кафе всегда впускают с собакой, — моментально «обобщил» Леха. — Вход — понятно. А выход, — чем обобщается выход?
— Из кафе всегда выкидывает в тот момент, как только мы получаем в руки улику! — встроился в ритм Игорь. — Если ничего не брать, ничего и не произойдет — в смысле, там, в кафе, можно и задержаться.
— А почему, когда я аквамарин нашел, меня не выкинуло? — вскинулся Звонарев, недовольный, что его опередили таким эффектным «обобщением».
— Может, он не имеет отношения к нашим поискам? — Игорь повертел камешек в руках и в который раз поднес к глазам.
— И часто аквамарины у тебя под ногами валяются? — нетерпеливая ирония прямо сочилась из Лехи.



— Ну никак он сюда не вписывается! — Игорь призадумался. — Долгое время аквамарин был талисманом моряков. Как это можно использовать? Никак. Его ценили за способность унимать душевные муки и тоску. Это тоже не «работает». Есть легенда, что аквамарин способен менять цвет при изменениях погоды или настроения своего хозяина. Типа он светлеет при светлых помыслах. Но сигналов пока никаких от него не идет.
— Ну, а еще че-нить вспомни! — попросил Звонарев, которому страсть как нравились всякие мифологии.
— Его нельзя носить врунам. Еще пишут, что он помогает сохранить острое зрение, если подолгу смотреть на него. — Игорь вернул аквамарин на место. — Больше никаких мыслей.
— Вот именно, — с ухмылкой подтвердил Женька.
— Нет, одна мысль есть, но не про аквамарин, а про улики в целом. Вот глядите. Только мы медальон и Статую получили — начался рух туннеля; только Лехин с их главарем встретился — его выкинули, и даже «Ведомости» с аквамарином не отобрали, — напомнил Игорь.
— Стоп-ракета. Я вылетел в тот секунд, как мне Чарлика вернули!
— Значит, Чарлик — тоже улика, — констатировал Игорь.
— Вот это больше похоже на правду, — съязвил Женька. В своем неизменном свитере с начесом он сидел против друга и меланхолично обрывал с рукава катышки.


Женька раскачивался в кресле и всем своим видом выказывал иронию по отношению к присутствующим и их искренним заблуждениям.
— Что?! Хочешь сказать, что мой верный пес, мой друг — предатель? Перебежчик? — как чайник бурлит кипятком и фыркает брызгами, так и Леха захлебывался своим возмущением.
— Ни в коем разе! Просто его за-ко-ди-ро-ва-ли. Это нельзя сбрасывать со счетов, — Игорь заходил по комнате, призывая весь свой умственный арсенал к действию. Его не оставляло ощущение, что стоит поднапрячься, и прямо сейчас и здесь они обязательно выйдут к разгадке. — Женька, знаешь что, хватит пухнуть, рисуй схемы, будем вести учет версий, авось вырулим к истине.
— Я-то нарисую, мне нетрудно. Но все ваши так называемые версии как-то слабо обобщаются. Этого пионера вытурили из забегаловки по распоряжению загадочного дяди в черном, а нас с тобой еще и в статуйные похитители запишут, — пообещал Женька.
— Такое впечатление, что кафе само подсовывает нам нужные артефакты, — не сбиваясь с намеченной мысли, продолжил Игорь. — Например, не было такого, чтобы оно не отпускало нас, какого-нибудь гада напустило…
— Игорян, у тебя совсем мозги в растормашку? Какие гады? Ты что, сказок начитался? Ты еще про вампиров придумай. Или про гномиков.
— А может, оно живое? — застыл на месте Звонарев.
— Не исключено, — растерянно протянул старший брат.
— Я за то, что от нас оно старается избавиться, — темпераментно перебил его Леха, — иначе — на кой ему нами выпуливать?
— Не-а, оно, наоборот, помогает. Вот Статую для вас оживило, — с ударением на «у» язвительно подкинул Женька.

Частное из общего у нас не выводится. Попробуем пойти другим путем: вывести общее из частного





— — Опа-на! Статуя! Она ведь должна что-то знать! — Леха смачно прищелкнул языком и на цыпочках пошел к двери, театрально держа перед собой руки со скрюченными пальцами.
— Эй, ты, Фредди Крюгер! — осадил его Игорь. — Забудь. Она в астрале.
Все озадаченно замолкли. Только Женька продолжал хмыкать и выдергивать катышки со свитера. Хотя внутри засело маленькое сомнение: слишком уж реально выглядели барельефы и горельефы, зеркала и голоса в этой «закусочной» — он ведь сам все это видел и трогал, значит, есть какое-то нормальное объяснение этим «спецэффектам».
— Ребят! А если в этом кафе проводятся опыты? — снова заверещал Звонарев. Глаза и уши у него горели, он активно жестикулировал. — Ну, знаете, раньше же разрабатывали массовое биологическое оружие! Ведь давно доказано, что музыка влияет на человека, может заставить чувствовать себя хорошо или плохо. А вдруг здесь идут какие-то разработки с использованием языка?


— Да погоди, постой, — остудил его Женька и посмотрел на Игоря. — Я все хочу спросить, но забываю. С чего вы так уверены, что кафе связано с Петром?
— Подключай дедукцию. 29 генваря. В конце концов, другие улики можно оспорить, но дата — это уже прямая улика.
— Никакая это не улика, — отмахнулся Женька. — Хозяин мог назвать кафе как ему вздумается. Дата ничего не значит. Случайное совпадение.
— Как знать… — Игорь встал и подошел к окну, вгляделся вдаль, словно набирая из нее мыслительную силу. — Если бы мы имели одну деталь, ее можно было считать случайностью, но когда этих деталей десять и они пересекаются по смежному признаку…
— И при этом — ни-ка-ких прямых доказательств… — выстрелил очередным катышком в сторону друга Женька. — Может, там вообще аттракционы? С комнатами страха? Или кто-то решил нас разыграть? — с удовольствием потягиваясь, спросил он. — Камень — подкинули. Стражника из ТЮЗа взяли. Им сейчас мало платят, кто ж от халтуры откажется. Печатный станок…
— Нет, печатный станок точно настоящий! — горячо завозражал Леха. — Мне за него чуть шею не свернули. И книги там по лавкам лежали, знаешь, как много, и сшитые, и не сшитые. Клеем пахло. В ТЮЗе так не пахнет.
— Да ладно, это Женька нас на адекватность проверяет, — Игорь похлопал приятеля по плечу. — Сам-то ты чего здесь делаешь, если все это бред? А рух туннеля тоже бред? Хотя в одном ты, безусловно, прав: концентрация невероятностей на единицу времени, действительно, зашкаливает. Невольно подумаешь, как там у нас с крышей…
— Все равно это похоже на розыгрыш. Никаких доказательств подлинности происходящего!

Если бы мы имели одну деталь, ее можно было считать случайностью, но когда этих деталей десять и они 
пересекаются по смежному признаку…











/proect/kp/026.htm