История создания этой главы и пожелания к доработчикам
| Глава 21. Гвардеец на букву «С» {social} | |||
| |||
История создания этой главы и пожелания к доработчикам 
|
{comhistory}
| ||||||
|
Звонок с последнего урока еще не умолк, и пока вся школа, торопясь, складывала портфели и сумки, двигала стульями, стирала с доски, Вовка и Никита уже отправились за водой для чаепития, которое случалось в редакции всякий раз, когда там оказывалось больше одного человека. Мимо неровным строем повели на обед малышей из продленки. Вовка проводил их внимательным взглядом.
— Про «сталкеров» и гипотезёров, мы, конечно, мощно придумали, только вот им, которые сейчас в столовке тарелками гремят, — показал он носом вниз, туда, где, по его расчетам, помещалась столовая, — это как зайцу пропеллер.
— Так что ж нам теперь, на «мелочь» ориентироваться?
— Но со счетов их сбрасывать нельзя! — неровная струйка лениво заполняла чайник. Вовка сделал вид, что сосредоточенно следит за ней. Он не хотел показать Малевичу, что почти обиделся. Повисла пауза.
— И что ты предлагаешь? — прервал молчание Никита. Он знал Старостина как облупленного: Вован незлопамятный, но обидчивый. — Хватит симулировать глухоту и недоразвитость! Говори, когда тебя спрашивают. Что замыслил?
— Ну, пояснения какие-нибудь, страничку малышовую. Или лучше детскую энциклопедию эпохи! — тоном «так и быть» ответил Вова. — Написанную простым детским языком, без заумностей.
— Не, энциклопедия — это тухло. Сразу представляю что-то толстое и пыльное.
— Тогда словарь.
— Только не это!
— Ладно. Азбуку. С картинками. Устроит?
— А что? Азбука — это идея! — подтолкнул Никита приятеля и закрутил кран. — Слов мало, картинок много. Меня устраивает.
Тем временем Даник, сидя в редакторском кресле, наблюдал за объектом своего волнения. Ему было ясно одно: новенькая являла собой беспрекословное (безусловное, абсолютное) совершенство, а он в ее представлении был низким клоуном, и даже вчерашний случай ничего не изменил. Сегодня она в упор его не замечала.
Едкий внимательно следил за перемещениями совершенства по редакции и пытался выдернуть из своей души занозу.
Образ Вободаева в майке никак не отступал. КККУ
На последнем уроке новенькая получила какую-то записку, и Данику показалось, что она, повернувшись к Боде, сронила едва слышно: «Потом».
Что значит — потом? Все произошедшее будет иметь продолжение?
«Стокгольмский синдром», — кажется, так это называется. Когда жертва томится по своему палачу. Злость на самого себя ударила в голову.
Погрузившись в невеселые мысли, Даня не сразу увидел Вовку и Никиту, которые возвратились в редакцию. Маля что-то жарко доказывал другу, расплескивая воду из чайника и разве только не размахивая им над головой:
— Если тебе придется выбирать между правдой и другом, кого ты выберешь? — кипятился Никита.
— Друга! — Вовик и на самом деле так считал.
— А я тебе правду говорю, потому что ты мой друг! Нет, ты вот о чем подумай, — Никита потихоньку оттеснял Володьку все ближе и ближе к редакторскому столу. Генерировать умные мысли Старостин умел. Но чтобы вот так — объявить свою придумку и заставить работать на его соображения всю редакцию, — тут он робел. Так и не дождавшись действий от «собрата по перу», Маля взял инициативу в свои руки.
|
Даник, взяв ручку, пригладил ею «усы». У реального Круглова — сегодня среда — был методический день.
Вездесущий Ритконосик тоже поспешила вставить словечко |
 — Николай Николаевич! Послушайте, что Вовка для Спецвыпуска изобрел, — он развернулся к Кругловскому столу, надеясь увидеть на законном месте Капитана  Вон Марина весело поглядывает на него. Похоже, не такой уж он и низкий клоун  Тем более что отсюда, с «капитанского мостика», вся редакция как на ладони |
— Николай Николаевич! Послушайте, что Вовка для Спецвыпуска изобрел, — он развернулся к кругловскому столу, надеясь увидеть на законном месте Капитана.
— Сегодня я за него! — Даник вальяжно откинулся в кресле, сложил руки на груди. — Докладывайте. Я весь внимание.
Никита, приняв игру, ухватил Вову за локоть и вписал его, как заглавную букву, вперед, перед «начальством»…
— Вованина идея (он еле выговорил — «вованинаидея») — азбука Петровской эпохи! Он хочет, чтобы всем понятно было, о чем звук. Даже первоклашкам!
— Ты сам-то с какого класса историю изучаешь? — все обернулись к дверям.
Там стоял Вадим. Он прошел к столу Главного Редактора и за руку (все-таки одиннадцатиклассник) поздоровался с Даником «в образе». Едкий, не обделенный артистическим талантом, очень похоже изображал НикНика, чем причинял всем полундрикам сугубое удовольствие.
— Мелкие — тоже люди! Интересно им, думаешь, твои «умности» жевать, если они в Петре Первом как наш Белокопытов в иероглифах? — держал оборону, защищая идею друга, Никита.
— Захотят узнать — узнают! Мало, что ли, книг написано. Я в 1-м классе про Петра уже много знал, — Вадиму нравилось поучать молодежь. Не потому что редкий старшеклассник упустит такую возможность, а потому что по сути своей, по склонности душевной и темпераменту Вадик относился к резонерам — людям, любящим высказывать вслух свои суждения.
— Ну да, я забыл: тебе же вместо погремушек учебник истории подарили! — рассердился Вовка и стал похож на взъерошенного воробья.
— Да не дуйся ты. Давай, выкладывай свои находки, — хлопнул юнгу по плечу бывалый матрос «Полундры».
Даник, взяв ручку, пригладил ею «усы». У реального Круглова — сегодня среда — был методический день. Обычно он все равно приходил на работу, и Данька даже застал его на пороге. Тот, убегая, передал ему ключ и сказал: «Ты за главного, я по делам…»
Даня продолжал разыгрывать доверенную роль. Он с удовольствием отметил, что теперь Марина повеселела (от его шутки). И даже поглядывала в его сторону.
И в кресле, и в роли Капитана Едкий чувствовал себя вполне уверенно. Тем более что отсюда, с «капитанского мостика», вся редакция как на ладони. ККИ
Вон Марина весело поглядывает на него. Похоже, не такой уж он и низкий клоун.
Притворившись, что глубоко озабочен персонажами разговора, он выжал паузу и, демонстрируя искусство управления мизансценой, дал пацанам отмашку:
— Повествуйте.
— Что случилось? — вдруг услышал он сбоку Машкин шепот.
— Ничего, — ответил спокойный голос Марины.
— Как «ничего»? Почему?
— Да ни почему.
— Расскажи!
— Нечего рассказывать.
Даник опять почувствовал занозу. С ней что-то происходит, а он не имеет к этому отношения. Его теперешняя ревность была не похожа на ту, которую он чувствовал к отцу. Это было нечто другое — более острое и сильное, напоминающее выдергивание здорового зуба.
— Да поставь ты этот чайник! — досадуя на себя и на свои новые ощущения, шикнул Данька на Малевича. Тот, увлекшись «продвижением азбуки в массы», не успел расстаться со своей ношей. Теперь чайник был водружен на законное место, и все в редакции как-то незаметно начали подтягиваться к нему, ворчащему эпицентру любого заседания. Ни одно, даже самое серьезное обсуждение, не обходилось в «Полундре» без громко прихлебывающих, аккуратно отпивающих и осторожно дующих на кипяток граждан. Вовка всегда громко грыз сахар, Маша, словно кустодиевская купчиха, потягивала чай из блюдца, позируя своему отражению на стальной поверхности, а Вадик, вечно не выспавшийся из-за многочисленных занятий и курсов, пил только кофе, распространяя волшебный аромат по всему этажу.
— По местам стоять! В смысле, все сели! Вещай, старик! — ВрИО НикНика (временно исполняющий обязанности) дал отмашку Вовке.
Зазвонил Машкин телефон, и она кинулась в коридор.
Даник постучал ручкой по карандашнице.
|
|
— Значит, так, — начал Вова, пригладив свой ежик. — Я тут думал-думал и понял: энциклопедия, словарь — это как-то тухло, а вот азбука эпохи — очень даже…
— Вкусно, — подкинул Никита.
— Яркие картинки, слов поменьше. В общем, как Вадя наш агитирует, без лишних сущностей. Это у нас будет фоторобот в кавычках.
— Главное: тексту мало, а страниц много, — закончил мысль Никита.
— А может, зарифмовать? — предложил забежавший «поздороваться» Севка...
«Сейчас Едкий изречет что-то вроде «Пусть поэтесса напишет», — подумала Ритуля, но ошиблась. Он, хоть и взглянул на Марину, но промолчал.
Зато новенькая отозвалась сама:
— Если хотите, я могу попробовать!
И улыбнулась. Ему? Но улыбка была мимолетной, не похожей на вчерашнюю.
Он готов был на что угодно, лишь бы повторить момент, когда синяя ленточка взметнулась в воздухе и инопланетный голос Марины окликнул его: «Даня, спасибо». От этой мысли все внутри накрыло острой волной. Но Бодина записка все не шла у него из головы, и он принялся сочинять воображаемую историю этой переписки (хотя какой «переписки» — новенькая не посылала никакого ответа. Да, она обронила «Потом», но неизвестно — может, это было сказано вовсе не Боде: с какого такого перепугу, спрашивается, она ему будет что-то говорить, после его выходки?); Даника просто раздирало желание узнать, кому же было адресовано это «Потом» и было ли оно вообще.
И вдруг он почувствовал такую необъяснимую тоску, которая — еще немного — и разольется по всей редакции, поглотив его вместе со всей веселостью. С этим надо что-то делать. Если так будет продолжаться, то от Едкого Даника скоро останутся только его едкие рожки.
— А если книжку-малышку? Вкладыш такой! Складываешь, разрезаешь, сшиваешь, — Вовка поколдовал над листочками с объяснительными, которые сдавали в редакцию учителя, — и красота! Вот она, наглядность!
— Азбука, я так понимаю, по алфавиту должна быть? — спросил «Николай Николаевич», выдергивая себя из истории с запиской.
— Разумеется. Например: «А» — ассамблея, академия.
— «Б» — борода, — подхватил эстафету Вадим.
— При чем здесь борода? — вспыхнул Никитос.
— Ты совсем не в теме? Не спорил бы со старшими, а знал, что Петр I издал указ бороды брить, и налог ввел за их ношение, — Вадим явно обрадовался возможности хоть немного отыграться за поражение перед мелкотой в «первом раунде».
 |
 Обычно он все равно приходил на работу, и Данька даже застал его на пороге. Тот, убегая, передал ему ключ и сказал: «Ты за главного, я по делам…» | ||
 — Ой, «Николай Николаевич», вы только представьте, сколько вам денег пришлось бы заплатить за ношение усов! |
Маля сделал вид, что не заметил подковырки:
— Знаю. Нам в шестом классе рассказывали. И в седьмом.
— И еще расскажут, — заверил его Даня и «причесал усы».
Катюшки застрекотали:
— Ой, «Николай Николаевич», вы только представьте, сколько вам денег пришлось бы заплатить за ношение усов!
— Ничего бы я не платил, — изобразил закручивание уса Даник. Время от времени его взгляд пробегал к инопланетянке и тут же, будто его отбрасывало мощной пружиной, отлетал обратно. Откуда она вообще взялась на его голову?
— Усы были разрешены даже в армии, — дал справку Вадик. — Петр и сам был с усами. Это бороды запрещались. Правда, представителям духовного сословия было разрешено ношение бороды без пошлин. Сам Петр лично даровал привилегию «выращивать растительность» на лице бесплатно только двум людям в Российской империи: московскому губернатору Тихону Стрешневу — по причине хорошего к нему отношения, и боярину Михаилу Черкасскому — из уважения к его преклонным годам, — то ли наслаждаясь, то ли возмущаясь полным отсутствием информации в головах молодняка, сообщил Вадик.
— Ставлю тебе звездочку! — похвалил его Даня.
Девчонки захихикали.
— Как у вас все гладко получается, — продолжил старпом свою рецензию. — Вы думаете, на все 33 буквы алфавита найдутся реформы? Возьмем хотя бы букву «Ч», и что тут можно придумать?
— Легко! — заорал Вовка. — Часы!
— Дай пять! Зачет! — пожал ему руку Даня.
— Молоток. Соображаешь! — подтвердил аттестацию Дубровский.
Гордый похвалой, Вовчик снова «полюбил» старпома. А тот не преминул воспользоваться случаем и блеснуть эрудицией. Зря, что ли, он ходит к репетитору по истории?
— До Петра счет часов совпадал с природными ритмами. Даже циферблат делился не на 12 частей, а на 17.
— Почему это? Как это? — почти хором спросили Кати-неразлучницы.
— Потому что светлое и темное время суток не имеет постоянной продолжительности: день длится от 7 часов зимой до 17 летом, а ночь —
наоборот, — и Вадим с удовольствием пустился в долгие разъяснения.
Даник обернулся. Она наклонила голову, и волосы упали ей на лицо: и вправду, стихи сочиняет! Он мотнул головой, будто вытряхивая из себя вопросы. |
|
— А я, между прочим, не просто так тут сижу — у меня тоже кое-какие идеи нарисовались, — громким голосом объявила о себе Маня и постучала кулачком по своей заветной папке.
— Манюня, ты хоть поняла, что Вован замутил?
— Азбуку реформ.
— Правда, она у нас пока в проекте, но идея опупенная! — развернулся к ней Никита, который справедливо полагал, что сегодня сделал для друга и его проекта все, что мог. — Это будут 33 страницы на все буквы алфавита. И статьи мы напишем по-простому, детским языком. Главное, эти реформы найти. Я в них — ни бум-бум. Поэтому надо делиться. Кто-то пусть про реформы нароет, а кто-то идеи будет выдвигать. Или задвигать.
— Азбуку? Ну, тогда я тут самая нужная. Потому что азбуки без картинок не бывает. Это каждому Буратино известно, — Машка пересела на диван и скинула папку на столик. В отличие от вчерашнего дня, она была в приподнятом настроении и пропустила ненавистную «Манюню» мимо ушей. Еще бы! Сам Генка Каравельников только что звонил и пригласил ее в кино.
— Картинки тоже должны быть поприкольней, — выдвинул очередную «идею» Никита.
— Мы с Катюхами помозговали вчера немного, я эскизы принесла. Вот, полюбуйтесь: тут вам и Петр, и бородатые бояре, и босые; на всякий случай еще Клио нарисовала, — выкладывая рисунки из папки, поясняла Маша. — Может, к азбуке сгодятся.
— Как это — босые бояре? — встрепенулся Вовка. — Петр их не только побрил, но еще и разул?
— Да нет же! Просто обритые по указу государя вельможи говорили, что лица у них стали босые, — засмеялась Маша.
— Книжку-малышку нам сварганишь? — Вовик нырнул под стол, куда свалился экспериментальный макет из объяснительных. ККИ
— Так, что ли? — спросила Маша, быстро вырезав ножницами нужный формат листа на манер Вовкиного талмудика.
|
— Как у вас все гладко получается, — продолжил старпом свою рецензию. — Вы думаете, на все 33 буквы алфавита найдутся реформы? |
|
— Верочка Кирилловна, — дипломатично вклеилась Маша, — знаете, что мы тут делаем? Мы во Всероссийский проект записались. Делаем выпуск про 300-летие шрифта.
— Вот посмотрите, что уже придумали, — перехватил внимание Пароходовой Вадим и подвел ее к Многоуважаемому стенду. — Это с прошлого заседания идеи, наброски, рисунки девчонок, —
и широкими плечами загородил стол Круглова от очей завуча.
Вера Кирилловна неожиданно заинтересовалась и стала внимательно рассматривать записочки. Читала она долго, может, оттого что забыла в учительской очки.
— Знаете, я, когда в школе училась, тоже в редколлегии была, — оглянулась она на ребят. — У меня ведь каллиграфический почерк. Когда-то это очень ценилось. Мы все-все от руки делали: и заметки, и рисунки. А где…
Вадим опять выдвинулся на первый план.
— Сейчас время другое, — он деликатно взял Титаника под руку и повел в другую сторону, к Вовику, который, войдя в раж, выдавал очередное «стакатто». — Вы же понимаете, без техники никуда.
— Ну да, ну да, конечно, — рассеянно кивала Пароходова. Она уже успела зацепить хозяйским глазом и приготовления к чаепитию, и разложенные на парте рисунки, и куртки, брошенные на стульях. И снова нацелилась на кругловское место. Теперь огонь на себя вызвал Даник. Он с грохотом подтащил стул к Бурундуку, с не меньшим шумом скинул ботинки («Опять без сменки», — зарегистрировала Титаник), вскарабкался и стал шуровать на верхней полке, то и дело скидывая сверху забытые пакеты с физкультурной формой, потрепанные пеналы и тугие рулоны старых плакатов.
— Сейчас… сейчас… Где же они? — копался он так долго, что Пароходовой надоела эта сцена, и она опять стала разворачиваться в нежелательную сторону. И опять попала в лапы Дубровского.
|
— По местам стоять! В смысле, все сели! Вещай, старик! — ВрИО НикНика (временно исполняющий обязанности) дал отмашку Вовке |
|
— Взгляните, Вера Кирилловна. Вот он — макет «Полундры». Шапка, колонтитулы, стили. Только заполнить! Вовчик, изобрази! — старпом так тряхнул креслом, что Володькины пальцы в момент выдали лихое «аллегро», а сам виртуоз чуть не втюхался носом в стол.
Он ловко менял стили текста, заполняя ровненькие колонки, уменьшал или увеличивал масштаб, двигал и переворачивал картинки. Биологичка ахала.
Верочка Кирилловна накануне записалась на курсы начинающих пользователей, и то, как Вовик управлялся с фигурами, привело ее в искренний восторг. Она почувствовала «конкурентное преимущество» человека, умеющего работать с техникой.
— Красота! — похвалила Вера Кирилловна Вовкино мастерство. — Главное, как быстро!
— А представляете, как раньше — книги переписывали, да еще и заглавные буквы разукрашивали. Теперь каждый может — раз! — и все сам сделать, — подтянулась к ним Ритка. Ее план был многоходовым. — Даже способности не нужны, — добавила она, невинно стрельнув глазами куда-то в стену. По выражению, которое тут же приобрело Машкино лицо, все поняли: «выстрел» достиг цели. «Ну, сейчас начнется!» — подумал Вадим.
По Машке пошли пятна, по нему тоже.
|
| ||||
|
— Значит, — сильно сдерживая себя, даже не повернулась к обидчице Маша, — по-твоему, вы и без меня справитесь?
— Не-ет! — в один голос закричали полундровцы, зная, что произойдет, если она выпустит эмоции на свободу. Кроме того, все в команде и в самом деле считали, что творческого человека никакой компьютер не заменит. Тем более Маню. Ритка зашла за спину Титаника и постучала кулачком по голове. Мол, я для дела. Бывают случаи, когда конфликт — лучший способ переключения внимания с главного объекта.
— Верочка Кирилловна, — вздохнула Машка, послав Ритке убийственный взгляд, — человек с каллиграфическим почерком — такая редкость! (Тут непробиваемая Пароходова затеребила, как девчонка, свой красно-белый платочек). — Такие люди объединяются в международный Союз каллиграфов. Я на выставке этого Союза недавно была — супер! Вы не представляете, какую красоту можно сделать пером и тушью. Целые картины из букв! — Маша победно оглядела ребят.
— Я когда-то для альманаха буквицы вырисовывала! — похвасталась Вера Кирилловна. — Всем нравилось!
— Может, вы и нам нарисуете?
— Здорово было бы! Для нашей азбуки — просто находка! — с облегчением поддержал их Вадик и сделал Данику знак — «пора закругляться».
— Я предлагаю взять Веру Кирилловну в команду, — Марья-краса подступила к Пароходовой как маленький уверенный буксир к огромному, турбулентному потоку, — объединяем нашу энергию сторонников рисованных букв. Слушайте! Между прочим, весь выпуск можно от руки сделать!
— И верстать не надо, и правку не вносить. Ставлю тебе звездочку, — похвалил идею Данька.
— Вера Кирилловна, соглашайтесь!
— Договорились! Вот сдам все отчеты и займусь!
— Хорошо. Мы вас отсканируем! — подвел итог Вадим.
На слове «отчеты» Вера Кирилловна соединила ладони домиком.
Между тем, Маша с Вовиком уже кое-что приготовили.
| |||||
Резерв иллюстраций | |||||
