Глава 2.2

Эпизод 2. Гадание по сапогу

Не менее весело прошло гадание и на сапогах в прошлое Рождество. Предполагалось, что если сапог упадет носком к  дому — сидеть тебе год в девках, если от дома — выйдешь замуж. Замуж Рите и Ляле было рано, но можно было выяснить перспективы — с этим девчонки и  выкатили во двор. Минусовая температура быстро привела их в чувство, сапогом никто не хотел жертвовать, и в голове у Ритки родилась мысль: ежели замуж не к спеху, может, ну его… а то с простудой точно можно засесть дома надолго. Но тут во дворе появился Звонарев, и все вопросы разрешились сами собой: через пять минут Леха скакал в подъезде на одной ноге, а девчонки лазали в темноте по кустам в поисках Звонаревского ботинка.
Эти развлечения для Ритули были способом повеселиться, но Ляля относилась к ним чрезвычайно серьезно.
— Я много раз убеждала тебя быть осторожнее и деликатнее, когда касаешься таких вещей. Приметы люди веками копили — это народная мудрость, к которой нужно прислушиваться, чтобы жизнь была легче и удачливее. В мире остается полно недоказанного, необъяснимого, существуют тайные силы — и надо уважать их, — убеждала она сестру.
— Лялька, ты так часто посуду бьешь, что должна бы быть самым счастливым человеком на свете! — <…>

Эпизод 4. Разговор с историчкой

Ритуля отпросилась с урока и рванула к историчке. Не зря ее называют в школе «Справочным бюро».
Из открытого класса (историчка почему-то всегда проводила уроки при  открытых дверях, словно у нее была жажда широкой публики) раздавался сильный мелодичный голос, как у хороших певиц. Ритка знала, что он бывает и резок, как гильотина, и вкрадчив, как <…> и саркастичен. Но сейчас он взметался в высоты и почти пел. Почти эпическую песню.
Рассказывала историчка потрясающе: никто не  верил, что она никогда не имела отношения к театру, не была связана в этой жизни с театром, тем более, она любила ссылаться на сценические имена, но учительница заверяла в обратном: «Это меня экзамены воспитали. Сдать экзамен — вот актерская школа моей жизни».

Ученики зачарованно вперились в кафедру, которой здесь, в отличие от остальных кабинетов, служила дощатая корзина, какие бывают на парусных кораблях — перекочевавший из порта в редакцию, а потом сюда подарок Звонаревского отца.
— Носова? Ты почему не на своем уроке? — выглянула из класса учительница, продолжая вести урок. — <…>
Ритка пожала плечами.
— Может, к нам присоединишься? — царским движением руки учительница обвела класс.
— Я про «Ведомости» хочу спросить, — невпопад ответила Рита.
— Первая русская газета? Наверное, мир сошел с ума, раз 9-классница спрашивает меня об этом.
— А когда она стала издаваться?
— Во время русско-шведской войны. Первый номер был ей посвящен.
— А век? Год?
— В эпоху правления Петра Первого. Когда он у нас правил,
милочка? — учительница склонила голову и пытливо посмотрела на Риту, сложив пальцы в замок. Как знаком был девочке этот жест!
Она попыталась найти поддержку у сидевших за партами 6-классников, но — увы… <…>

— Память надо тренировать, Носова! И учите историю, Станиславский!
— Спасибо, — упавшим голосом сказала Рита.
— Не за что!
Ритуля вернулась на  литературу.

• Дощатая корзина — ?
• Вкропить фразу-две по теме урока.
• Убрать повторы слова «класс».
• Ввести реакцию класса — немного, россыпями.

Оглушительный хохот одноклассников заставил ее вникнуть в собственные слова. Краем глаза она успела заметить, что Даник не смеялся. Но вряд ли потому, что сочувствовал: Рита лучше других понимала причину отсутствия чувства юмора у белобрысого нахала. Он так надеялся, что Ритка пробудет у доски до конца урока и, как обычно, втянет учительницу в дискуссию. И тогда его не спросят. Но вышел полный пролет. Теперь его очередь всходить на эшафот.

Эпизод 6. Любимая биология

День тянулся медленно и бесполезно. Только на биологии Ритуля ободрилась — шла ее любимая генетика: помесь биологии с математикой, рай для логика. Среди всех этих рецессивных гомозигот и гетерозиготных доминант она чувствовала себя как рыба в воде. А задачки приводили Ритконосика в полный восторг: «У человека дальтонизм — рецессивный признак (а), сцепленный с полом, а отсутствие пигментации (альбинизм) зависит от аутосомного рецессивного гена (в). У родителей, нормальных по этим признакам, родился сын — дальтоник и альбинос. Определите генотипы и фенотипы родителей».
Что может быть прекраснее?! Рита с жалостью смотрела на своих «непосвященных» одноклассников, умиравших с тоски над непостижимыми монстрами. Однако сегодня она заметила, что полку ее прибыло: новенькая, Марина, похоже, бойко щелкала задачи и выпрямляла спину всякий раз, когда Титаник звала очередную невинную жертву к доске.
Даник скис и с тоской глядел на доску: гетерозиготы напоминали ему червяков-дождевиков, которыми здорово пугать девчонок, а эта новенькая была «неправильная» и червяков не боялась.

Эпизод 8. Товарищ стенд

Как вы уже поняли, двери в редакции отворялись, хлопали, стучали, скрипели с утра и, порой, до самого вечера.
А запирались только тогда, когда капитан Круглов покидал борт своего судна. Как и положено капитану, — последним. Но это не значило, что целый день Николай Николаевич сидел, как привязанный, на своем посту. Беготни по школе всегда хватало: на перемене администрация проводит летучку; юный балбес из 7 А вторую неделю «несет» обещанную статью; подходит очередь дежурить в столовой — да мало ли причин найдется, чтобы покинуть тишину редакции и окунуться в школьный круговорот. А если кто-нибудь из юнкоров заглянет в кабинет в отсутствии хозяина?
На этот случай имелся «Многоуважаемый стенд», как называли его в редакции. Это был не просто обширный пробковый полигон, утыканный разноцветными кнопками, словно флажками, отмечавшими места сражений и атак, а действительный и полномочный организатор, молчаливый тайм-менеджер жизни редакции. Он же своеобразный чат off-line, где каждый мог оставить реплику по делу (или без): «Кто живой, передайте: мне срочно нужен Вадим. Н. Н», «Машка, довыпендриваешься! Рисунки на бочку! Доброжелатель», «Статью о гриппе доработал. Бросил в папку последнего номера», «Мы в буфете. Никита»…
Этот стенд служил здесь Стендом не в первом поколении. Еще несколько лет назад на его месте висел деревянный монстр, обтянутый дерматином с выцветшими местами букв «Пионерская дружина на марше». Он, собственно, и получил от Круглова, всегда относившегося с почтением к старине, звание «многоуважаемого». Но дерматиновый век не бесконечен, и на смену громоздкому чудищу появился современный и функциональный красавец. А прозвище осталось.
Кроме записок «на все случаи жизни» здесь вывешивали сообщения о грядущих заседаниях редакции, конкурсах юных журналистов, днях рождения членов редколлегии… Но одной из стратегически важных частей стенда, несомненно, был «Издательский план». В начале каждого учебного года белый, как сливочное мороженое, лист с таким названием появлялся на пробковом поле. И каждый, у кого в голове всплывала новая тема для номера или статьи, оставлял здесь свои предложения. Тут же можно было решить, стоит ли брать тему «в работу», — для этого рядом ставили автографы, или смайлики (как всегда делал Вовка), или жирный крестик (по примеру Никиты). Благодаря этому несложному способу, изобретенному еще первой командой «Полундры», споры по поводу очередной темы номера проходили на заседаниях редколлегии еще ярче. Да и тематический запас создавался неслабый — порой из одного учебного года неиспользованные придумки перетекали в другой, не дожидавшись своего часа.

Эпизод 9. Лиловый Друзик

— Ты как, не передумала в «Полундре» работать? — вместо приветствия спросила Маша новенькую Марину. — Мы тебя не утомили?
— Что ты, мне интересно! У нас в школе редактором завуч была, она сама распределяла, кому что писать. А вы сами решаете?
— А нам Лиловый Друзик помогает!
Марина остановилась, округлив глаза.
— Кто помогает? Друзик? Я фамилию не поняла.
Маша весело потащила подругу в комнату редакции.
— Идем, покажу!
В комнатушке редакции, как обычно, толкалось много народу. Увидев новенькую, все с любопытством притихли: назревал обычный ознакомительный спектакль, и пропустить представление никто не хотел. Как на флоте новичков испытывают шуточными заданиями типа «заточить напильником лопасти якоря» или «продуть макароны на обед», так и в «Полундре» новичков испытывали «Лиловым Друзиком».
— Я сначала долго-долго вынашиваю идею, — начала рассказ Маша. И подтащила новенькую к «Многоуважаемому стенду». — Обычно начинаю отсюда, — девочка указала на колонку с официальным заголовком «Издательский план».
Марина пробежала глазами список тем, написанных разными почерками.
— А кто это писал?
— Да кто угодно. Как только в голове у кого-то всплывает тема номера, — он приходит и приписывает ее. Все ставят рядом одобряющие плюсики. Вот, видишь, Данька могильный крестик нарисовал. Это значит, что он «против». А вот Малевич, — Маша оглянулась на белобрысого пацана с удивительно нежными, почти девчоночьми чертами лица, — Он воздушные шарики рисует, вдохновился, значит. А вообще-то, достаточно присандалить якорек — заякорила, значит, тебя тема.
— А если не нравится — тоже что-то надо рисовать?
— Необязательно, — подкатил к стенду Никита Маленко, он же Никитос, он же Малевич, он же Маля, — по количеству якорей догадаемся!
— Можешь рыбку нарисовать: «проплываешь мимо», — подсказал Вовка.
— А Друзик?
— Сейчас будет и Друзик. К нему такой подход. Выбираешь тему, и нырком вон туда, — ткнула Маша пальцем под стенд.
Марина только что обратила внимание, что в самом низу была пришпандорена какая-то страшнючая замызганная коробка с выдвижными ящиками по бокам и одним посередине. Похожая на шарманку, но без ручки.
.
— Наше ноу-хау. Это и есть «Лиловый Друзик». Выбираешь тему, пишешь ее на маленькой бумажке и кладешь в белый ящик. Вот сюда. Давай, пиши. Только никому не показывай.
— Что писать? — не сообразила Марина.
— Тему. Даник, дай нам экономный кусок бумаги.
Едкий Даник, давно сдерживающийся, чтобы не подколоть новенькую, подошел к шкафу, поклонился ему в пол и произнес:
— Бурундучок, дай клочок!
Он вынул из шкафа листок в клеточку, «любезно» оторвал тонюсенький край, разгладил и протянул Маше, а та незамедлительно передала его Марине.

Эпизод 10. Кто на новенького? Посвящение

Марина, с любопытством наблюдавшая эту сценку, оглядела ребят: никто не смеялся.
Девочка сделала вывод, что это одна из фишек «полундровцев».
— Что, прямо так, от балды писать? — спросила Марина.
Даник просверлил ее взглядом и на редкость сдержанно ответил:
— Да нет, конечно. Надо что-нибудь великое придумать. Иначе Друзик не допустит тебя в свои запределы.
— Только формулируй точно, — нетерпеливо подсказала Маша.
Даник любил этот фокус с ящиками и не стал подтрунивать над новенькой, хотя очень хотелось. Ему нравилось делать мелкие пакости этой девчонке, язычок которой не отставал от его собственного. Или она сама ему нравилась? Ну уж нет. Этого он не допустит!
Марина призадумалась.
— Не боись, никто не прочтет. Зато будешь блистать в свете прожекторов. Проверено, — благосклонно посоветовал Даник.
Марина отвернулась и быстро написала на бумажке «Море».
— Так, теперь сворачивай и кидай в первый ящик. Переходи к лиловому. Бери оттуда, что пойдет в руку.
Марина, пока не понимая в чем дело, запустила руку в отверстие и вытянула накаляканную безумным почерком записку.
Развернула, прочитала и засмеялась. Никита вытянул шею.
— Читай вслух! — скомандовала Машенция.
— «Дай в рог Данику, и вдохновение обеспечено», — озвучила Марина записку.
— Во, классную подсказку Лиловый подкинул! — бормотнул из своего угла Никитос.
— Найду автора — поцелую! — прокомментировала Маша.
— Автора ты не найдешь, а расцеловать можешь всех, никто не откажется. Я первый! — встал с дивана Вадик и подставил девочке щеку, ткнув пальцем. Та кокетливо отвернулась:
— Я лучше Малю поцелую!
Белобрысый Никита зарделся, завертел головой, сопротивляясь, но Машка все же чмокнула пацана в лобик. Тот вытерся ладошкой, исписанной шпорами, и оставил на лице синие полоски.
— Так мне что делать с запиской? — решила уточнить Марина.
— Выполнять и вдохновляться! Ну, давай же! — подзадорил новенькую Вовка.
Марина неуверенно посмотрела на Даника.
— Раз Друзик требует крови, готов подчиниться! — тот неожиданно покорно встал на колени и подставил голову.
Марина кончиками пальцев щелкнула в лоб баламута и отвернулась.

Никита сидел, мигал карманным фонариком и листал «Великую книгу афоризмов». Отчеркнул фразу ногтем и положил альбом перед Вовкой.
— Как ты думаешь, НикНик это читал?
Вовка заглянул в книгу: «Для воспитания юных умов полезнее всего бесполезное».
Тот, пробежав, кивнул на новенькую:
— Гениальный совет для Друзика, скажи?
— Теперь, Мариша, твоя очередь кидать ценный совет. Взамен полученного, — снова поднял голову Никита. Легким прикосновением пальцев он, поблескивая фонариком, двигал выложенные перед ним афоризмы, которые предстояло вклеить в книгу. — Так обеспечивается круговорот советов в природе. Пиши!
— Что?
— Ты же тему загадала? Извлеки из своей головы нечто, что помогло бы тебе с ней разделаться. Но как бы для другого человека. Давай. Начать можно так: «Дорогой незнакомый друг…»
«Дорогой незнакомый друг, — и в самом деле написала Марина. — Вспомни о том, что рождает в тебе совершенно детский, смешанный с грустью, восторг. Пиши то, о чем знаешь. Люби то, о чем пишешь».
Девочка перечитала послание и решительно подписалась: «Марина Анискевич, 9 «А».
Ребята приготовились: сейчас, вот сейчас будет самое главное. Сложенный вчетверо листок отправился в коробку.
Вернувшийся из учительской Круглов услышал аплодисменты и крики «Ура!» и понял: посвящение Марины в члены редколлегии «Полундра» успешно состоялось.

Эпизод 11. Марина в ожидании очередного розыгрыша

Демонстрация этого невинного аттракциона и фокуса, — а со временем все люди «Полундры» стали специалистами в этой области, — непременно проводилась для каждого новичка, появившегося в редакции. «Проводники» вкладывали в нее всю душу. А если б даже и не вкладывали! Все равно успех представления был неизбежен.
— Ну как, тебе понравилось? Понравилось? — оживленно расспрашивала Марину Маша.
Та растерянно смотрела по сторонам, не понимая причины для ликования.
— Мариночка, это означает, что ты теперь — наша, — пришел на помощь Николай Николаевич, приглаживая усы. — Но тебе, кажется, еще не все объяснили.
— Видишь третий ящик? — показал пальцем Вовка.
— «ЛД», — прочла Марина. — Это как?
— Это и есть Лиловый Друзик. А по-правдашнему, Лист Достижений. Как только ты свою тему сделаешь, так сюда накатаешь типа отчета. А потом, в конце года, мы эти листы достижений — лиловые друзики достаем, и всем, кто тут лежит, — почет и уважуха. А НикНик, ой, Николай Николаевич, — оглянулся на Главного Редактора мальчишка, — призы дает.
— А почему друзики? — Марина обвела глазами ребят, ожидая очередного розыгрыша.
— О! Это отдельная история!