Глава в данный момент на верстке. Кораблики уже можно запускать.

Вадим давно свернул к дому, Машка, взглянув на крошечные часики, поспешила в городской сквер, где под часами ее ждал Генка Каравельников. Раскручивая пропеллерами мешки со сменкой, умчались Вовка с Никитой… Все разбежались, и под навесом остались только Марина и Даня.

Они молчали, но это не было молчанием. ..
ККС

{anketa}

А из-за угла к ним выворачивал Бодя собственной персоной.
— Дай пять! — протянул он руку Едкому. — Выручил! Так и быть, прощаю тебе фокус с кринолином.
И повернулся к Марине с ожиданием на лице.
— Что? — спросила девочка.
— Ну как, видела?
— Что? — не поняла девочка с морским именем.
— Что-что. Меня в ластах … ну забыла наше последнее свидание? Кенор! Гони фотик!
И Вободаев, выхватив телефон у Канарейки, стал жадно листать экранчик.
— Кенар… да они все… смазанные! — взгляд Боди, как и он сам в целом, был страшен. Руки и нос посинели от холода, одежда вся в грязных брызгах, а доказательств его подвига нет!
— А я тебе что — юнкор газеты «Полундра»? Ты сам сказал — понятой!
— Понятой — Копыто…
<…>
Марина звонко рассмеялась. Канарейка …

<…>
— Мальчики, может, вы потом разберетесь, а сейчас подскажете, как мне домой попасть? Автобус-то ушел! — прервала «мужской разговор» Марина.
— Следующий нескоро будет.
— Ладно, пошли. Провожу, — Вободаев по-джентльменски взял девочку за локоток, но Данька не смог этого стерпеть. Он пристроился к Марине с другой стороны, взял из ее рук портфель и скрутил руку крендельком, оттопырив локоть. Самому было противно, но отпустить Марину с Вободаевым он не мог.
Марине казалось, что она не в своей тарелке, а прохожие смотрят на нее, как на арестантку, идущую под конвоем двух неуемных, вечно пререкающихся охранников.

ККФ

ККС Оглушительный визг доносился от крыльца. Марина поспешила туда, но на крыльце никого не было. Визг шел из кустов у входа. Девочка встала на коленки, протянула глубоко в заросли руку, отвернув лицо, чтобы не поцарапать колючими ветками, и извлекла нечто, похожее на мокрую пеструю тряпку, свернутую в тугой комок. Комок трясся, двигал ушами и издавал такие звуки, каким позавидовал бы самый крутой автомобиль с «мигалкой» на крыше.
Впрочем, на руках у Марины сирена сразу стихла. И девочка смогла разглядеть: существо оказалось собакой, в красном ошейнике, красной же шляпке и золотистом комбинезончике в кружевах и оборках.
Маленькое чудо подмигивало то одним, то другим глазом, кончики ушей жалостливо содрогались.

Марина стала расстегивать золотистое платьице, но собачка жалобно заскулила.
— Погоди, погоди, в грязном ходить некрасиво! — приговаривала девочка, развязывая шелковый бантик. — Вот теперь хорошо!
Но Клюква, видимо, так не считала. Она забилась под куст, стыдливо прикрываясь дрожащим хвостиком, печально опустив свои прелестные ушки.
— Она стесняется, — высказал догадку Даник. — Одень ее, не такая уж она и грязная.
Пришлось Марине заново облачить модницу в гламурные одежки, попутно стряхивая с них комочки налипшей грязи. Теперь Клюква выглядела вполне прилично.

— А где же ее хозяйка? — задумчиво произнесла девочка.
— «Кафе», — прочитал вывеску Данька. — Небось кофеи гоняет с пирожными и не заметила, что псины нет.
— Вот, росомахи, заведут зверюгу, а уследить не могут! — раздраженно произнес Бодя.
— Надо найти и отдать, — решила Марина. — Пропадет ведь песик на улице, замерзнет.
И она одной рукой расстегнула куртку, пристраивая собачульку за пазуху, а другой распахнула дверь. Данька и Бодя с ластами за плечами, как привязанные, потащились за ней следом.