Надо сказать, в студенческие годы наш герой буквально жил петровской эпохой, особенно реформой алфавита, которая волновала его больше, чем автофаната — вид «Феррари». У него была собственная гипотеза о том, что случилось после того, как Петр, у которого и без того дел было невпроворот, взялся за такое не царское занятие, как реформирование азбуки.
Но не в этом даже дело. Гипотеза Круглова рассекала всю его жизнь на две части: до и после одного события, о котором он вспоминал не каждый, конечно, день, но часто. Потому что, предав и испытав предательство, нельзя жить так, как будто ничего не случилось…
Тут из конверта выпал еще один, уже вполне современный, если не сказать чересчур современный, листок.
Посреди страницы крупным веселым почерком, цирковыми буквами в разные стороны шла фраза: Ему угрожает опасность!

Посреди страницы крупным веселым почерком, буквами в разные стороны шла одна-единственная фраза: Ему угрожает опасность!

…Крутой полукруглый мостик. На этом мостике стоит он, — нет, другой человек или тот же самый, но моложе, без усов. Он держит в руках потрепанную зеленую тетрадку. На тонкой обложке с загнувшимися углами крупно обозначено: «Завещание».
Ниже, на выступе, он видит красивого мужчину с бородой, в добротно сработанной холщовой рубахе. Засученные рукава и узкая тесемка на лбу, как у мастеров на старинных картинках, выдают его принадлежность к цеховому миру.
Некоторое время они смотрят друг на друга.
Тот, на мостике, молодой Круглов, вырывает из тетради одну страницу, другую, третью и поочередно подносит их к раскаленной дуге палубного фонаря, сухая бумага вспыхивает и падает ломаными линиями пепла вниз.  [5]
Он делает это вопреки всему, что ему дорого, вопреки себе самому, вопреки делу, которому он служил и служит… По его щекам текут слезы.
— Не плачь. Это просто сон, — раздается снизу.

— Ты знаешь, почему я это делаю? — слезы и отчаяние смешиваются в голосе стоящего на мостике. — Потому что тебя нет! Ты обман моего сознания! Я постоянно ощущаю твое присутствие, но у меня нетникаких доказательств, что ты есть.
— Но сейчас ты меня видишь?
— Поздно! — зеленая тетрадка выскользнула из рук молодого человека и, шелестя оставшимися страницами, полетела вниз. — Нет никакого смысла продолжать поиски.
— Тогда зачем ты тут?
— Пришел попрощаться.
— Ты пришел попрощаться — разве это не доказательство, что я есть?
— Знаешь, люди иногда приходят к дорогим местам, стоят перед домами с выбитыми окнами и представляют: вот здесь когда-то горел свет, была настоящая жизнь… Я просто хочу уйти.


Все это было давно, но сейчас проявилось так отчетливо, словно он только что сошел с мостика.
…Тишина. Перед ним простирается косо летящий, как яхта на крутом повороте, горизонт. Около стола стоит другой человек, или тот же самый, но повзрослее.

Грохнувшись с размаху о стену, дверь распахнулась в четвертый раз за сегодняшнее утро, создав завихрение такой силы, что бумаги на столе пустились в пляс

Но наслаждаться тишиной и одиночеством пришлось недолго. Грохнувшись о стену, дверь распахнулась в четвертый раз за сегодняшнее утро, создав завихрение такой силы, что бумаги на столе пустились в пляс. Успокаивая развеселившиеся листы, Николай Николаевич не сразу установил причину маленького ураганчика.
— Можно? Дома картридж сдох! — кинул через плечо взъерошенный источник шума.
— А «здрасьте», «пожалуйста»?
Старостин, уже успевший подскочить к компьютеру, непонимающе глазел на Круглова:
— Нельзя, что ли? У меня доклад по истории вторым уроком…
— Можно, конечно, — вздохнул главный редактор, понимая, что лекцию о вежливости придется отложить до лучших времен. Обрадованный Вовик потряс флешкой, наклонился и — чики-пуки! — доклад материализовался в трех листах.

Залился трелью школьный звонок. Вовик мухой вынесся из кабинета. И тут же вернулся:
— Извините, пожалуйста! Спасибо! Вы очень добры! До свиданья! — и скрылся. В наступившей тишине был слышен топот его тяжелых ботинок. Обычный школьный день набирал силу.

А в это время на другом этаже на уроке литературы шла глобальная мыслительная деятельность Ритули Носовой. Если на Николая Николаевича при виде конверта нахлынули воспоминания, то наша сыщица ощутила нечто сродни сейсмическому предупреждению. Где-то в глубине ее засигналила точка, отвечающая за связь чего-то важного с чем-то неведомым.
Если честно, Ритка и сама толком не понимала, почему она так зациклилась на этом конверте.
Временами робко проклевывалась мысль: а может, он связан с какими-то событиями, которые с ней уже происходили, но она о них просто забыла? Как иногда бывает: смотришь по телеку фильм, подсознание выхватит из него какую-нибудь деталь и отправит в сновидение. А потом ты ходишь весь день и гадаешь: с чего это мне снилась какая-то лохматая веревка? К чему это я сегодня всю ночь копала? Что означает пуговица, которая все время всплывала на поверхность моего сновидения? Да ничего! Просто в тебя попала маленькая частичка кино. Может, и сейчас так?
Об этом стоит подумать. И Ритка думала. Целый день она (используя метод логических ассоциаций) думала, думала — силилась вспомнить хоть что-то, связанное с тусклым серым конвертом. И вспомнила!

В личном опыте нашей сыщицы имелось недавнее происшествие: ее двоюродная сестра Ляля Кочкина получила «Письмо счастья» и чуть не вывихнула себе руку, — а заодно, по наблюдениям Риты, и мозг, — размножая экземпляры «счастливых писем». Улыбка фортуны (и 100 000 рублей впридачу) были гарантированы тому, кто собственноручно перепишет и отправит копии письма своим не менее десяти знакомым. В конце послания приводилась лента адресов, по первому из которых (о, счастливчик!) надлежало выслать простым почтовым переводом 10 рублей. Потом, по инструкции, адрес осчастливленного надо было из списка выдернуть, а на последнее место вписать себя и ждать.
Ровно через 100 дней (гарантировала эпистола) ты получишь свои 100 000 рэ, а заодно и положенный кусман счастья. В доказательство приводились простые математические расчеты.

«Вы тратите деньги, которые по божеской милости вернутся к вам удесятеренными, и поможете посланию завершить свой последний круг вокруг света по завещанию добрых сил. Если вы его задержите, то, как и предыдущие нарушители, умрете не своей смертью, или в доме случится беда».
Ритуля покрутила пальцем у виска, села и прямо в присутствии Кочкиной, как заправский аудитор, провела ревизию, попутно посвятив наивную сестрицу в тему «Геометрическая прогрессия».
— Допустим, десять человек разослали письма: каждый — десяти знакомым, — не моргнув глазом, начала подсчеты Ритуля. — Значит, письма получат 100 человек. Эти 100 человек, в свою очередь, тоже разослали по десять писем и теперь вовлечены в цепочку, — посчитай, сколько? — 1000 человек. На третьем этапе — 10 000, на десятом — уже будет единица с десятью нулями.
— А это сколько? — захлопала ресницами Ляля.
— Десять миллиардов, — с непроницаемым видом отвесила Рита. — Усеки главное: только на десятом шаге твоя фамилия окажется в списке первой и ты начнешь получать свои деньги.
— Ну начну же! — обрадовалась Кочкина.
— Ты так думаешь? — своей трогательной комичностью Лялька ее просто умиляла. — Солнце мое, а сколько людей проживает сейчас на планете Земля, ты знаешь?
— Много! — неуверенно заявила Ляля и быстрым движением достала из пенала свою любимую розовую ручку с ангелочками.

— Много. Примерно шесть с половиной миллиардов. Включая грудных детей и дикарей из племени мумба-юмба, которые писать не умеют, а только в барабаны лупят, — растянулась в кресле Ритуля. — И это означает, что до тебя очередь дойдет «никогда». Деньги получат только те, кто затеял этот «развод». А чтобы такие лопухи, как ты, не сорвались с прищепки, они и нагнали эту «мурню» про темные силы.
Ляля от огорчения расчихалась.
— Знаешь, расчеты расчетами, а я все же отправлю 10 рублей. Сумма небольшая, и ссориться с добрыми силами не хочется. Тем более, накануне экзамена. А вдруг что случится?
— Ничего себе — «добрые силы»! — возмутилась Ритка. — Смерть обещают!  [9]

Но Лялька, хорошенько потерев зачиханный нос и повертев ручку, засела за переписывание.
Ритуля знала: Кочкину не переспоришь. В свои 18 лет она шарахалась от черных кошек, не выходила из дома, если 13-е число выпадало на пятницу, всегда носила при себе рогатый талисманчик и верила в целебную силу циркониевого браслета.
В общем, экзамен Ляля завалила якобы потому, что, выходя из дома, встретила соседку: та шла от мусорных контейнеров с пустым ведром. Признаться, что из-за размножения писем времени на подготовку не осталось, Ляле ни «в жисть» не хотелось.
Так вот. Конверт с Лялькиными клонами внешне — один к одному — походил на тот, что лежал сегодня в редакции. Неужто и сюда «добрые силы» закинули щупальца?

Ритуля мысленно успокоила себя. Даже если так, — не тот характер у НикНика, чтобы устраивать подлянку друзьям и рассылать письма. Кроме того, для нее все это жутко неперспективно. Допустим, добрые силы прислали ему конверт. И что? Где тут масштабы для следствия?
Она переметнулась к другой версии. Потом к третьей. Дальше фантазия на время ушла в минус, а мысли побрели в одном направлении — не туда.

Так Ритка и бродила по урокам, говорила привычные слова и все ждала конца занятий, когда можно будет вернуться в редакцию и повторно осмотреть объект.
Последней была литература. Письмо Татьяны к Онегину, урок вела практикантка. Ритка сидела, от нечего делать выискивая в тексте умные фразы, и считала точки. Странный роман — вместо некоторых строк и главок — ряды точек. Ровно восемь раз вместо продолжения текста стоят точечные октавы. Непонятно.
— У кого есть вопросы? — спросила практикантка.
— У меня, — подняла руку Рита. — А что это за точки вместо текста?
Практикантка застыла с мелом в руке. Ритка струхнула. Она и думать не думала, что простой, а главное, абсолютно искренний вопрос кому-то так не понравится. В принципе, она без претензий: нет так нет. Мало ли, учитель не Господь Бог и не обязан все знать. Но, видимо, практикантка считала по-другому.
— Спасибо за вопрос, — рука с мелом пригласила Ритку присесть, — но сегодня мы не успеем его разобрать, у нас еще недочитано письмо Татьяны. А вот в следующий раз, — практикантка так нажала на «следующий раз», что Ритка приготовилась услышать нечто ужасное (так оно и вышло), — поручаю тебе, Носова, доклад. Почитай роман, подумай и выступи со своим мнением.
— «Прошла любовь, явилась муза», — спилотировал с галерки голос Едкого, и по классу пролетел смешок: «Влипла!»
Ритка закусила губу и села. Практикантка поправила заколку на голове и взяла книгу.

—
«Письмо Татьяны предо мною; его я свято берегу, читаю с тайною тоскою и начитаться не могу». Кто мне скажет: когда люди пишут длинные письма? — прервалась она (специально не смотря на Носову).
«При расставании!» — осенило Ритулю, еще не отошедшую от «точек». В голове кристаллизовалась картинка: Круглов влюблен в Прекрасную Даму, но есть какие-то загадочные обстоятельства, препятствующие этой любви.
«Письмо дрожит в ее руке; облатка розовая сохнет на воспаленном языке».
Ритка отмерла. Вот же не везет! Новая версия — и новый «нефонтан». Любовь… Разве любовь — сюжет для расследования? Внедряться в частные дела взрослого человека? Не ее стиль. И что теперь?
Тогда так. Как только станет ясно, что Прекрасная Дама — не мираж и не плод ее фантазий, дело сразу будет закрыто за отсутствием состава преступления.
— «Она зари не замечает, сидит с поникшею главой и на письмо не напирает своей печати вырезной». А теперь давайте вместе возьмем и подумаем, как это письмо ложится в контекст своего времени, — продолжила практикантка.  [10]

— «Письмо Татьяны предо мною; его я свято берегу, читаю с тайною тоскою и начитаться не могу». Кто мне скажет: когда люди пишут длинные письма? — прервалась она (специально не смотря на Носову)

Ритка, хотя и гордилась своей феноменальной памятью, никак не могла вспомнить, как зовут эту фифочку, которая мало того что струсила сознаться, что не в курсе, почему в «Онегине» вместо некоторых глав — пропуски, так еще и перевела стрелки на нее. Доклад про точки! Маразм. Обидней всего, что Данута Станиславовна сидела на последней парте возле Вободаева, все слышала и даже не заступилась за Риткин совершенно невинный вопрос.
Кстати, о точках. А ведь Пушкин — вдруг дошло до Ритки — подкинул ей такую классную подсказку! Гениальный выход — если факты не стыкуются, не знаешь, что с ними делать, во что обобщить, просто пробей пустую октаву.

Вот такую: :::::::::::::::::::::::::::

Пропусти выпадающее звено и двигай дальше. А здоровски!

Странный роман — вместо некоторых строк и главок — ряды точек