| Глава 3. Кому угроЖает опасность? {social} | |||
| |||
|
{comhistory}
| ||||||
| Оставшись, наконец, в одиночестве, с легким волнением НикНикыч достал свою миниатюрную расчесочку, но не провел ею по усам, а лишь пригладил воздух. Под умиротворяющее урчание системного блока он покрутил в руках конверт и осторожно его вскрыл. Внутри лежали несколько аккуратно сложенных листков, явно превосходящих главного редактора по возрасту раз в десять. (Кроме старых бумаг в конверт была вложена записка.) Витиеватые буквы, специфические прожилочки бумаги и «кусающие» лист точки только подтверждали эту версию. «Фита? Ижица?» — по образованию Круглов был историком, не один год просидел в архиве над старыми книгами и рукописями, поэтому определить, хотя бы приблизительно, возраст документа труда не составило. — Да это же… начало XVIII века! — он пробежал глазами по первым строчкам и побледнел. — Не может быть… |
{anketa} ККИ |
| «Опасность?» — машинально сказал главный редактор, даже не вспомнив про расчесочку, которой собирался, как и полагалось в таких случаях, пригладить усы. Он придвинулся ближе к монитору и набрал в поисковике «29 генваря». Экранчик подмигнул и среди прочих вполне знакомых и ожидаемых ответов вывел адрес какого-то кафе. «Не то…», — подумал Круглов и повторил запрос. Результат не изменился. В первой строке поиска снова стояло кафе с дурацким адресом: ул. Юрия Волшебкина, 15. Вдруг все, что занимало его с утра, показалось маленьким и неважным, а кафе на странной улице, с неестественно детским каким-то названием, и письмо от безымянного адресанта выросли до размеров Российской Империи. |
| |||
 |
|
…Крутой полукруглый мостик. На этом мостике стоит он, — нет, другой человек или тот же самый, но моложе, без усов. Он держит в руках потрепанную зеленую тетрадку. На тонкой обложке с загнувшимися углами крупно обозначено: «Завещание». | ||
|
| — Можно? — в дверном проеме нарисовалась лохматая голова. — Никита? — Ага. В Бурундуке тетрадочки не найдется? У нас контрольная, а за листочек — «минус балл». Я и так больше, чем на «трояк», не разрожусь! — В экстремальных ситуациях человеческий мозг способен на чудеса, — неизвестно кому, Никите или самому себе, сказал Круглов и повернулсяк шкафу. — В клетку? В линейку? — В клеточку… В многочисленных ящиках старого двустворчатого шкафа с незакрывающимися дверцами можно найти все: тетрадки, ручки, карандаши, линейки, учебники, справочники, словари, скрепки, дырокол и даже ручку-вставочку, какими писали еще в середине прошлого века. Что-то «забывали» дети, что-то регулярно покупал сам капитан (не мог же он подвести своих подопечных). Этот шкаф (что-то среднее между буфетом и комодом) был старым другом флагштока, поэтому и окрестили его когда-то тоже «по-морскому» — «рундук». Услышав непонятное слово, кто-то обозвал его «бурундуком». Сходство с запасливым зверьком понравилось, теперь так и стали говорить: «Возьми у Бурундука», «Бурундучок, дай колпачок». Осчастливленный Никита испарился. |
|
|
А в это время на другом этаже на уроке литературы шла глобальная мыслительная деятельность Ритули Носовой. Если на Николая Николаевича при виде конверта нахлынули воспоминания, то наша сыщица ощутила нечто сродни сейсмическому предупреждению. Где-то в глубине ее засигналила точка, отвечающая за связь чего-то важного с чем-то неведомым. |
|
|
«Вы тратите деньги, которые по божеской милости вернутся к вам удесятеренными, и поможете посланию завершить свой последний круг вокруг света по завещанию добрых сил. Если вы его задержите, то, как и предыдущие нарушители, умрете не своей смертью, или в доме случится беда». |
|
|
— Много. Примерно шесть с половиной миллиардов. Включая грудных детей и дикарей из племени мумба-юмба, которые писать не умеют, а только в барабаны лупят, — растянулась в кресле Ритуля. — И это означает, что до тебя очередь дойдет «никогда». Деньги получат только те, кто затеял этот «развод». А чтобы такие лопухи, как ты, не сорвались с прищепки, они и нагнали эту «мурню» про темные силы. |
|
Но Лялька, хорошенько потерев зачиханный нос и повертев ручку, засела за переписывание. |
|
|
Так Ритка и бродила по урокам, говорила привычные слова и все ждала конца занятий, когда можно будет вернуться в редакцию и повторно осмотреть объект. |
 Странный роман — вместо некоторых строк и главок — ряды точек. Получалось, что ровно восемь раз вместо продолжения текста стоят точечные октавы. Непонятно |
|
|
|
|
Ритка, хотя и гордилась своей феноменальной памятью, никак не могла вспомнить, как зовут эту фифочку, которая мало того что струсила сознаться, что не в курсе, почему в «Онегине» вместо некоторых глав — пропуски, так еще и перевела стрелки на нее. Доклад про точки! Маразм. Обидней всего, что Данута Станиславовна сидела на последней парте возле Вободаева, все слышала и даже не заступилась за Риткин совершенно невинный вопрос.
Странный роман — вместо некоторых строк и главок — ряды точек
|
| Но если бы Ритка была в состоянии проникнуть в мысли главного редактора, то она услышала бы речь, в которой стояло не меньше пустых рядов точек, чем в культовом романе Золотого века русской литературы. «Кто и зачем прислал мне эти бумаги? Какая опасность и кому угрожает? — ломал голову Круглов, нарезая круги вокруг редакционного стола, где томились папки Титаника. — А если… Нет, невозможно. В одну реку дважды? Если даже представить, что все это вернулось, то… Тогда откуда эта опасность?» |
Точки в «Евгении Онегине» |
 |
|
 |
| Усеки главное: только на десятом шаге твоя фамилия окажется в списке первой и ты начнешь получать свои деньги | Ниже, на выступе, он видит красивого мужчину с бородой, в добротно сработанной холщовой рубахе. Засученные рукава и узкая тесемка на лбу, как у мастеров на старинных картинках, выдают его принадлежность к цеховому миру. |
Практикантка застыла с мелом в руке. Ритка струхнула |
 |
 |
|
| В бурундучке тетрадочки не найдётся? У нас контрольная, а за листочек — «минус балл» |
— Извините, пожалуйста! Спасибо! Вы очень добры! |
